Внутри парижского убежища Ленни Кравица

Ленни Кравиц влюбился в Париж с первого взгляда, а точнее, с 1989 года, когда приехал туда для продвижения своего первого альбома. 

И вот, в начале 2000-х, он решил, что пора найти себе жилье: «маленькую квартирку, может, на Сене, — говорит он, — спальню одну-две, максимум, где можно писать музыку и просто проводить время». И вот однажды агент говорит: «У меня есть кое-что. Это не то, что вы ищете, но вам обязательно нужно это увидеть».

Этим «кое-чем» оказался шикарный особняк графини Анны д’Орно, вдовы, бывшей мэра Довиля. Особняк 1920-х годов в тихом тупичке, рядом с посольствами в престижном 16-м округе. Графиня, дети которой уже выросли, больше времени проводила в своем поместье в Нормандии, с его прекрасными садами, спроектированными Луи Бенешем, чем в Париже, и решила продать дом.

«Агент сказала: «Он еще не выставлен на продажу, но такое бывает раз в поколение, — вспоминает Кравиц. — Я подъезжаю, она показывает на здание, а я спрашиваю: «Какой этаж?», думая, что это многоквартирный дом. А она отвечает: «Это все целиком». Я говорю: «Нет, нет, категорически нет». А она: «Пожалуйста, просто зайдите и посмотрите». Я вошел и сразу понял: «Это мой дом». Я это почувствовал».

Пришлось проделать много работы, чтобы превратить этот величественный особняк из резиденции французской аристократки в жилище американского рокера, где можно записывать музыку в домашней студии, отдыхать после европейских гастролей и проводить время с дочерью Зои, актрисой, моделью и режиссером. Вторую половину года Ленни проводит на Багамах, в своем поместье на Элеутэре, а иногда и на ранчо в Бразилии.

Но у Кравица были навыки и инструменты для этой переделки: в 2003 году он основал Kravitz Design, студию, специализирующуюся на дизайне интерьеров, брендинге и творческих коллаборациях. За эти годы студия успела поработать с такими клиентами, как Leica, Dom Pérignon, CB2 и Sushi Shop.

Пять лет назад он выпустил совместную коллекцию с Steinway & Sons – фортепиано Kravitz Grand, лимитированную серию фортепиано ручной работы, с отделкой из твердого клена, мадагаскарского эбенового дерева и бронзы, с резными элементами в африканском стиле. Одно такое фортепиано стоит в его огромном вестибюле, напротив работы Жан-Мишеля Баския. 

Сам Ленни, в кожаной куртке, поношенной футболке с Ниной Хаген, видавших виды джинсах и в носках – обувь в доме не носят – подходит к фортепиано и играет несколько аккордов. Звук мягко отражается от стен из ванильного штучного камня. 

«Звук здесь потрясающий», – говорит он.

Сплав культур – основа интерьера дома Кравица. Он вырос в Нью-Йорке, в семье продюсера NBC News Си Кравица и актрисы Рокси Рокер, и в детстве перемещался между квартирой родителей возле Метрополитен-музея и домом бабушки и дедушки в Бедфорд-Стайвесант. 

«Два совершенно разных мира», — говорит он. 

И именно эти два мира – роскошь Верхнего Ист-Сайда и домашний уют Бруклина – сформировали дизайнерский вкус Кравица.

«Я бы назвал это «душевной элегантностью», — говорит он, устраиваясь в кресле Studio Glustin в библиотеке. В этой комнате, похожей на шкатулку, – кремовые стены, книжные полки с арт-альбомами, премии Grammy Кравица, ботинки Мухаммеда Али с его последнего боя на Багамах, ботинки и туфли Джеймса Брауна. «Важно почувствовать себя в чьей-то шкуре, пройти его путь», — размышляет Кравиц.

Он садится глубже в кресло, перед ним на журнальном столике стоит коктейль из куркумы и имбиря. На стене – плакат, висевший в квартире его родителей. 

«Душевная элегантность» — это продуманный, сбалансированный дизайн, не минимализм, но и не максимализм, — объясняет он. — Уютно, конечно. Но и шикарно. Много этнических и африканских элементов, смешанных с европейскими. Люблю сочетание африканского, европейского и афрофутуризма с вещами середины века. Люблю гламур и брутализм».

Например, культовый портрет Мэрилин Монро Ричарда Аведона в черном платье с пайетками на консоли Lella и Massimo Vignelli рядом с лестницей.

Или кожаный диван Terrazza Убальда Клуга 1970-х годов в его кинозале.

Вещи, связанные с семьей и друзьями, всегда рядом – будь то портрет его крестной матери Дайанн Кэрролл в библиотеке, фото его матери в гостиной или кожаная куртка Майлза Дэвиса в галерее памятных вещей в подвале. 

И самая важная вещь в доме – портрет деда Ленни, Альберта Рокера, работы Рувена Афанадора, над сервантом Paul Evans в столовой.

«Рувен делал обложку для моего четвертого альбома Circus, — вспоминает Кравиц. — Я надел костюм деда, и Рувен сделал несколько его портретов. Он — причина, по которой я здесь, почему я в этом доме, почему моя мама стала тем, кем стала, а я – тем, кем стал, и Зои – кем стала. Это все он. Поэтому он всегда присутствует за столом».

Но самая "кравицевская" комната в доме – «Chaufferie»: двухэтажная котельная в самых темных глубинах дома, где он создал спикизи, с французскими столиками с блошиного рынка, диско-шаром 1940-х годов, купленным в Лос-Анджелесе, решеткой от автомобиля, встроенной в стену, и «отличной звуковой системой», — отмечает он. 

«Моя дочь часто устраивает здесь вечеринки». 

Теперь этот дом, названный Hôtel de Roxie, в честь его матери, воплощает в себе философию жизни и дизайна Кравица.