Невероятная история лжи известной сценаристки. Часть 2. Заключительная

Ну что ж, продолжение истории - и прошу прощения, что не удалось выдать утром - рабочие задачи поджимали. Это вторая и заключительная часть истории Элизабет Финч, грандиозной лгуньи, которая для всех оказалась чертом в тихом омуте.

И сразу прошу прощения еще и за то, что будет всего одна иллюстрация - Финч и ее жены - уже бывшей - Бейер. 

Сложная судьба - настоящая - ее жены

Когда Элизабет Финч познакомилась с Дженнифер Бейер в 2019 году, между двумя женщинами поначалу завязалась просто крепкая дружба, но после она переросла в чувство посерьезнее, и в конце концов они поженились. Но, как вскоре поняла Бейер, прошлое Финч было совсем не таким, как она утверждала...

В январе 2019 года Дженнифер Бейер, дипломированная медсестра из Канзаса, поступила в психиатрический центр в Аризоне, полагая, что больше никогда не сможет увидеть своих пятерых детей. Она страдала от тяжелого посттравматического стрессового расстройства из-за всего, что ей пришлось пережить за 18 лет брака. 

Никто не понимал того, что она знала, но так долго не могла сформулировать: ее муж Брендан был жестоким человеком и заправским газлайтером. В их маленьком либеральном сообществе большинство людей видели в нем любящего отца с правильными ценностями. Пока она работала в больнице, он был членом общественной правозащитной группы и часто выходил на пикеты вместе с детьми. Но, по словам Дженнифер, за закрытыми дверями он контролировал каждое ее движение и применял физическое и сексуальное насилие. 

По его настоянию она объясняла всем свои ушибы и переломы костей падениями в душе или с лестницы. Когда она рассказала другим правду о его поведении, они не могли в это поверить. Он утверждал, что она психически больна, страдает от послеродовой депрессии и всё это выдумывает. 

Он сказал ей, что, если она расскажет правду, “у нее ничего не получится”. Опасаясь за свою жизнь, она получила судебный приказ о защите от него и подала на развод. Но он продолжал следить за ней, преследовать и давать понять, что развод не освободит ее от него.

Все это привело к неприятному инциденту, который закончился ее приездом в лечебный центр в Аризоне. У нее начались приступы диссоциации — отрывы от реальности и окружения. 

27 декабря 2018 года - дата, которая запечатлелась в ее памяти, она сидела за рулем своего автомобиля с двумя маленькими сыновьями, пристегнутыми ремнями безопасности на заднем сиденье. Затем внезапно, сама того не осознавая, она остановила машину, открыла дверцу и прошла некоторое расстояние пешком. Через несколько минут она пришла в себя, и ее охватила паника. “Где мои дети?!” 

В истерике она немедленно позвонила в полицию, которая отнеслась к ее словам с пониманием. Через несколько минут дети были найдены, и она воссоединилась с ними. На следующий день ее вызвали в офис Службы защиты детей (CPS). Полагая, что она в безопасности, она рассказала о случившемся. Но позже ей сообщили, что прокуратура предъявила ей обвинение. 

Брендан рассказал People, что у нее был психический срыв, и теперь появились доказательства. Когда надвигался бракоразводный процесс и все было поставлено на карту, она попала в психиатрическую клинику, чтобы доказать, что она в здравом уме и годится на роль матери.

Дженнифер Бейер, которая прошла курс лечения, очень далека от Дженнифер Бейер сегодняшнего дня. Тогда она была неспособна функционировать — ходячий провод под напряжением. Она не могла ни с кем сидеть рядом или смотреть в глаза. Ее пугал сам звук открывающейся двери, внезапный шум вызывал у нее приступ паники. В своей небольшой терапевтической “группе процесса” она была не в состоянии рассказать обо всем, что произошло.

Примерно через шесть месяцев после начала пребывания Бейер в клинике появилась новая пациентка по имени Джо. Она страдала посттравматическим стрессовым расстройством после стрельбы в синагоге "Древо жизни" в Питтсбурге. Она объяснила, что одной из жертв был ее друг, и, в соответствии с еврейской традицией, Джо помогала убирать тело с пола синагоги. Ну, мы же с вами помним, что Джо - это новая зацикленность Элизабет Финч, верно? Вот, получается, она и представляться стала новым именем.

Бейер стало казаться, что признаки посттравматического расстройства у Джо в точности такие же, как у нее самой. Джо приходилось сидеть одной в большой компании. Джо тоже не могла смотреть в глаза или сидеть у дверей, не могла справиться с внезапными звуками и изо всех сил пыталась рассказать о деталях своей травмы. Это сходство утешило Бейер. 

В конце концов, если у кого—то вроде Джо, которая говорила людям, что она профессиональная писательница, и которая не казалась сумасшедшей, были такие же проблемы, возможно, Бейер вовсе не была сумасшедшей. Две женщины разговорились. Терапевты впервые в жизни увидели, как Бейер смеется. Джо предложила им поселиться в одной комнате. Не было ничего необычного в том, что два человека из одной группы становились соседями по комнате, но сотрудники видели, насколько благотворно повлияла дружба Джо на выздоровление Бейер.

По мере того как они становились ближе, Бейер заметила, что по мере того, как отступала травма, полученная в Питтсбурге, у Джо появлялась другая — то, что ее брат Эрик был жесток по отношению к ней в детстве. Это было еще одно сходство — у Бейер был Брендан, у Джо — Эрик, и это сблизило их. 

Приближались семейные выходные, и родители Джо планировали навестить ее. Она рассказала Бейер, что является важным автором "Анатомии страсти" и что она использовала псевдоним, чтобы это не стало известно. Джо сказала, что она дала такое же объяснение своим родителям перед их приездом и попросила, чтобы они обращались к ней как к Джо, а не как к Элизабет. 

На первой встрече, когда Джо рассказала о жестокости Эрика в детстве, ее родители Джоан и Роберт слушали, сбитые с толку. Конечно, между братьями и сестрами случались ссоры, но они не были свидетелями тех страданий, которые она описывала. Тем не менее, Джоан спокойно отнеслась к тому, как Финч воспринимала детство. На следующий день Джоан рассказала о том, как сильно она беспокоилась о своей дочери на протяжении многих лет — о раке, о том, как бы она хотела быть рядом с ней.

Это был первый раз, когда кто-либо из проходивших лечение, включая Бейер, услышал о раке. Финч ответила, что да, она жила с раком, но не хотела говорить об этом. Бейер уважала это. Как и Бейер, Джо испытывала огромную боль.

К началу июля 2019 года обе женщины были готовы покинуть центр и вернуться в свои города. Сотрудники помогли Бейер приобрести служебную собаку, которая помогала бы ей оставаться на месте во время приступов. Собака стоила дорого. Финч вмешалась и спросила, может ли она заплатить за это. Бейер была глубоко тронута этим прощальным жестом. Это укрепило глубокую связь. Женщины эмоционально попрощались. Они решили поддерживать связь, чтобы не дать своей дружбе умереть.

Продолжение отношений

Финч вернулась в Голливуд и начала залечивать свою недавно перенесенную травму. Тем временем Бейер вернулась в свой город и безумно скучала по Джо - так она продолжала называть свою подругу. 

Она переехала в приют, не имея возможности видеться со своими детьми, за исключением одного часа в неделю под присмотром, и ей пришлось столкнуться с многочисленными личными судебными разбирательствами с Бренданом. Бывший муж продолжал насмехаться над ней. Теперь он публиковал в социальных сетях фотографии случайных мест рядом с приютом, давая понять, что знает, где она находится.

Финч прониклась любовью Бейер как раз тогда, когда та в этом нуждалась. Она пригласила Бейер погостить в ее доме в Калифорнии — прекрасном доме, фотографии которого она видела в их комнате в лечебном центре. Дом находился в Охае, самом райском месте, которое она когда-либо видела. У входа были большие ворота, великолепный двор с апельсиновыми деревьями и бассейн. 

Бейер недоумевала, как она может позволить себе все это. Финч сказала ей, что это дом Анны Пакуин (это было правдой), но часть его принадлежит ей. (Позже стало известно, что Финч не принадлежит часть дома Пакуин, и Пакуин не имела никакого отношения к пересадке почки Финч).

На улице стояла пара черных машин. Финч утверждала, что это была служба безопасности, роскошь, которая была у нее всегда. Пара провела выходные, готовя еду, плавая, отдыхая, смеясь и влюбляясь друг в друга. Они сделали десятки селфи, на которых запечатлели свою любовь. 

Радость, которую я испытала в те выходные, была невероятной, - вспоминает Бейер.

Когда Бейер вернулась в Канзас и в приют, Финч засыпала ее письмами и сентиментальными подарками. Когда они говорили о будущем, Финч подчеркнула важность честности.

Мои ожидания были и всегда будут такими: не лги мне. Это все, о чем я прошу…Это может раздражать нас, выводить из себя, даже причинять нам боль. Но правда выплывет наружу. Всегда, писала Джо.

После Брендана Бейер боялась снова сблизиться с кем-либо. Это были именно те слова, которые ей нужно было услышать.

Любовь Финч укрепила Бейер, когда она столкнулась лицом к лицу со своими демонами. Готовясь к первому судебному заседанию, Финч приехала в Канзас с эмоциональной поддержкой. В тот день Бейер вошла в здание суда в сопровождении Финч и пары близких друзей. Она была в ужасе, увидев Брендана. Он подошел к Бейер, настойчиво повторяя монотонным голосом: “Мне нужно поговорить с моей женой. Мне нужно поговорить с женой”. 

Финч встала между ними и велела ему отойти. Она казалась такой бесстрашной и ответственной. Друзья Бейер были совершенно сбиты с толку. Они считали, что Бейер так повезло, что в ее жизни была эта женщина — жесткая, знаменитая голливудская писательница, которая была готова проделать весь этот путь, чтобы поддержать женщину, которую она любила. Как вспоминает одна из подруг, после всего, что ей пришлось пережить с Бренданом, “мы чувствовали, что Дженн заслуживает чего-то хорошего”.

Брендан (или Эрик?) мертв

5 сентября 2019 года. Приближалась очередная дата судебного разбирательства с Бренданом, и Бейер нуждалась в поддержке, которую могла оказать только Финч. Бейер прилетела в Лос-Анджелес, и ее отвезли в продюсерский офис "Анатомии страсти", когда ей позвонили из Канзасского департамента по делам детей и семьи (DCF). Ей сказали немедленно возвращаться в Канзас - ее муж покончил с собой, дети в безопасности. 

В истерике она написала Финч сообщение с этой новостью. Когда машина подъехала к зданию "Анатомии страсти", Финч выбежала, обняла и быстро провела женщину в свой личный кабинет, прежде чем та успела с кем-либо пообщаться. Финч вернулась в Канзас вместе с Бейер и оставалась там, пока Бейер переваривала новости со своими детьми. Финч впервые встретилась с ними. Брендан разгромил каждый сантиметр в доме, куда Бейер вскоре должнв была вернуться.

Через две недели после самоубийства Брендана, Финч — без ведома Бейер — написала следующее электронное письмо редакторам "Анатомии страсти".

Привет всем,
 

Я отсутствовала и вернусь завтра…Я просто не знаю, кто во что вляпался, и я бы предпочла рассказать об этом, чтобы никто не оставался в неведении и не чувствовал себя растерянным. Я уехала, потому что мой брат покончил с собой. Некоторое время он находился на аппарате жизнеобеспечения, но в конечном итоге не выжил. Я говорю это не потому, что мне что-то нужно или я чего-то хочу от кого-то, я не нежный цветок или что-то в этом роде, я просто хочу, чтобы люди знали, что я все еще здесь, все еще часть команды. 

(Я намеревалась просто поработать над своим эпизодом, но поняла, что мне нужно немного времени, чтобы все обдумать.)
 

Скучала по вам всем.
 

Финчи.

Позже она рассказала своим друзьям по "Анатомии страсти", что, поскольку Эрик был врачом, он точно знал, как застрелиться, не убивая себя, что вынудило ее саму выдернуть вилку из розетки. Это был его последний акт мести. 

Теперь Финч была полностью погружена в две разные реальности — одну со своей девушкой, а другую со своей семьей из "Анатомии страсти". Сохранение обеих реальностей в целости и сохранности требовало большой ловкости. 

Вскоре после самоубийства Брендана Финч взяла Бейер в поездку на Гавайи, где они остановились в самом шикарном отеле. Финч сказала Бейер, что это была рабочая поездка. Тем временем она сказала на работе, что едет на Гавайи, потому что ей нужно было воссоединить незаконнорожденного филиппинского ребенка ее покойного брата с его матерью на Гавайях.

Во время одного из визитов в квартиру Финч в Санта-Монике женщины обнаружили свинарник, заваленный пустыми бутылками из-под алкоголя. Бейер была расстроена — она ясно дала понять Финч, что ненавидит алкоголь. Финч быстро придумала объяснение: ее брат Эрик, должно быть, вломился в дом и разгромил его. В этот момент Бейер запаниковала из-за их романтических отношений. Вернуть своих детей было для нее целью номер один. После смерти Брендана она не могла позволить себе быть с человеком, в жизни которого был кто-то настолько опасный. 

Некоторое время спустя Финч заверила ее, что все будет хорошо. Эрик уехал на Филиппины и, согласно закону, не мог вернуться, не предупредив ее. Бейер приняла это объяснение и продолжила их отношения. В конце концов, она нуждалась в Финч, а Финч любила ее.

Затем Финч, совершив любопытный поступок, объединила свои миры. В ноябре 2019 года она должна была получить премию Sentinel Award — награду за телевидение, которая учит зрителей делать более безопасный выбор в своей жизни, — за свой первый эпизод с Джо “Молчала все эти годы”. И она пригласила Бейер принять в этом всём участие. 

Бейер сопротивлялась — церемония вручения голливудской премии на красной дорожке была более чем пугающей. Но Финч сказала, что хочет, чтобы у нее был потрясающий вечер и чтобы она была красивой. Она купила Бейер туфли на каблуках и отвела ее в парикмахерскую, подруга одолжила ей платье. По пути на мероприятие Финч шла впереди всех. По дороге домой они ехали в одной машине с Дебби Аллен, которая сидела между ними. Финч, затаив дыхание, контролировала разговор, попросив Бейер показать Аллен фотографии ее детей и их таланты. Телезвезда охала и ахала над ними — сюрреалистический момент для Бейер.

Позже в том же месяце в Канзасе, готовясь к приезду детей из приемной семьи, Бейер провела уборку в своем доме, который Брендан разгромил. Это мероприятие стало церемониальным, общим мероприятием. Многие люди, в том числе медсестры из больницы, помогали чинить двери и краны и отскребали каждый сантиметр. Финч в своих желтых резиновых перчатках сыграла главную роль. Подруга принесла бензопилу, которой Бейер распилила свою кровать, ставшую местом супружеского изнасилования. 

На День благодарения Финч сделала своей девушке предложение. Они хотели пожениться как можно скорее, чтобы начать процесс официального усыновления. По словам Финч, если с Бейер что-то случится, она хотела быть уверенной, что дети никогда не вернутся в приемную семью. После всего, через что прошла Бейер, эта мысль успокоила ее. Финч посоветовалась с Раймс по поводу своего адвоката по усыновлению. Дети стали называть Финч Джо Мама.

Вскоре после их помолвки у Бейер возникли первые сомнения в правдивости слов Финч. Старший сын Бейер получил роль в "Щелкунчике", который должен был быть поставлен на Рождество в Центре исполнительских искусств. Это было знаменательное событие для Бейер, которая не видела его танцующим целый год. Она планировала устроить вечеринку с семьей и друзьями, чтобы отпраздновать его достижение. 

Первые звоночки правды

Во время вечеринки Финч сказала, что испытывает мучительную боль. По ее словам, это, вероятно, камни в почках. Бейер сказала, что ей следует поехать в больницу и что она поедет с ней. Финч яростно сопротивлялась этой идее, но Бейер настояла на своем.

Когда они встретились с врачом в больнице, Финч, к раздражению Бейер, ничего не сказала о своей истории болезни. Бейер вмешалась, чтобы сказать, что у Финч был рак и только одна почка работала. 

Когда пришли результаты, он посмотрел на Бейер и многозначительно спросил: "Вы женаты?” Бейер сказала, что нет, но что они планируют это сделать в ближайшее время. Глядя прямо на Бейер, доктор сказал: “Ее почки выглядят нормально”, сделав ударение на множественном числе. 

После выписки Финч опровергла его слова. “Вероятно, он просто имел в виду, что моя единственная работающая почка выглядела нормально”, - сказала она. Позже Финч ворчала: “Им наплевать на мою боль".

Бейер забыла о странном инциденте, и в феврале 2020 года они поженились на пляже в Палос-Вердес. Были только они и два ярких голливудских имени. Микки Рэпкин, который написал книгу, на основе которой был снят фильм "Идеальный голос", и муж Рэпкин, актер Джейсон Батлер Харнер, который проводил церемонию. Вскоре женщины начали искать дом в Лос-Анджелесе, достаточно большой для всей семьи. 

Эти первые месяцы брака совпали с появлением вируса COVID. Рак Финч оказался в центре внимания. Продюсеры “Анатомии страсти” говорили о том, чтобы снять для нее номер в отеле, чтобы оградить ее от общения с детьми — ее коллеги "постоянно беспокоились" о Финч и COVID. 

Между тем, дети Бейер приложили все усилия, чтобы защитить ее. Ее дочь решила прекратить посещать школу лично ради нее. Когда один из сыновей Бейер заболел COVID, мальчик больше всего боялся за Финч, что он может стать причиной ее смерти. Лето и осень 2020 года принесли еще больше стресса. 

Годовщина самоубийства ее брата была настолько болезненной, что она не смогла бы уложиться в сроки, сказала она коллегам. Однажды школа, в которой училась дочь Бейер, внезапно была закрыта, когда на территории школы был замечен подозрительный тип. В то время как Бейер и другие родители пришли в школу, смущенные и паниковавшие по поводу безопасности своих детей, Финч осталась дома, сославшись на травму, полученную ею в Питтсбурге.

Правда выплывает наружу

Однажды Бейер с некоторым подозрением начала просматривать страницу Финч в социальных сетях. Она прокрутила страницу до дня стрельбы, 27 октября 2018 года, и обнаружила, что Финч встречалась в тот день с Рапкиным.

На следующий день — в тот день, когда она предположительно убирала тело своего мертвого друга, — она снова гуляла с друзьями. По телу Бейер пробежал холодок. Она продолжила прокручивать страницу, теперь уже более лихорадочно. Здесь были фотографии Финч, когда у нее была лысая голова, но брови и ресницы все еще были густыми. Как медсестра, она знала, что пациенты, проходящие химиотерапию, которые теряют волосы, часто страдают от выпадения других волос на теле, таких как брови и ресницы. 

Она нашла фотографии, на которых была видна повязка поверх того, что, предположительно, было шрамом на левом боку. Шрам на левом боку? У Финч его не было; Бейер знала ее тело так хорошо, как только может знать человек. Сама повязка выглядела некачественно — измятой и местами открытой по краям, что могло привести к инфекции. Она много раз накладывала такие повязки пациентам и знала, как это правильно делать. Но это было не то. Ее начал охватывать ужасный страх.

Бейер собралась с духом, готовясь к конфронтации. У нее был план — в ближайшие недели любить Финч еще сильнее, дать ей понять, что она может ей доверять, и делать первые шаги. Они только что проснулись в доме в Топике. Бейер сказала как можно мягче: “Было бы неплохо знать, какие лекарства ты принимаешь”. 

Бейер задавала этот вопрос и раньше, но Финч этот вопрос показался слишком вызывающим, поскольку напомнил ей о брате. Но в то утро Финч перечислила их. В ответ на одно из лекарств Бейер сказала, что сильно сомневается, что та принимала его. Бейер знала, что препарат чрезвычайно токсичен, особенно для функции почек, и что любой врач, назначающий его, должен регулярно наблюдать за пациентом. Ситуация становилась напряженной. Когда дети встали, Бейер предложила им прокатиться и продолжить разговор в машине.

Они припарковались у торгового центра. Бейер, умолчав обо всем, что ей было известно, терпеливо выслушала признание Финч — ну, частичное. Финч “призналась”, что у нее когда-то был рак, но она прошла курс химиотерапии и выздоровела. Она объяснила, что ей так понравилось внимание, что она продолжала притворяться, что все еще больна. 

Бейер решила спросить: если ты когда-то проходили химиотерапию, то где же твой шрам на левом боку? Финч некуда было деваться. Бейера сказал: “Я думаю, тебе нужно рассказать мне еще кое-что”. На следующий день они уезжали в Лос-Анджелес, чтобы посмотреть дома. Бейер потребовала, чтобы, пока они были в Калифорнии, Финч рассказала ей все.

В поисках идеального дома, в котором они могли бы провести остаток своей жизни, Бейер мучилась в душе. Позже, в квартире Финч в Санта-Монике, она поделилась тем, что знала, а также тем, о чем подозревала.

Я знаю, что ты преследовал меня, подражала мне. Я думаю, ты сама написала то письмо с угрозами от Эрика. Я не думаю, что подробности о стрельбе были настоящими. 

Финч согласилась. (По словам координаторов двух похоронных обществ "Шевра Кадиша", которые проводили уборку в Питтсбурге, никто по имени Элизабет Финч в ней не участвовал.) 

Как вспоминает Бейер, не было ни эмоций, ни слез. Финч утверждала, что она стала жертвой жестокости своего брата в детстве, и это было единственное, за что она держалась, как будто этот факт каким-то образом объяснял все остальное. Бейер сказала Финч, что она не может так жить, держа все это в себе, и что ей нужно довериться кому-то еще.

По возвращении в Канзас они начали рассказывать об этом нескольким своим друзьям — из той же группы поддержки, которая присутствовала на суде и уборке дома. Но все это приняло пугающий оборот. Друзья признали, что Финч солгала, но, похоже, все обошлось. По общему мнению, они все еще считали ее ослепительной спасительницей Бейер, и это недоразумение еще больше запутало Бейер. Финч тем временем рассказала им, что Бейер разваливается на части из-за своей собственной прошлой травмы, что Бейер отождествляет ее, Финч, с Бренданом. И они, похоже, поверили в это.

Бейер отчаянно нуждалась в ком-нибудь, с кем можно было бы поговорить. Ее местный терапевт, который долгое время работал с ней, только что вышел на пенсию после травмы. 

Чувствуя себя совершенно разбитой, Бейер наняла няню для своих детей, поселилась в отеле "Сайрус" и планировала покончить с собой. Но она не смогла этого сделать. Вместо этого она села в машину и три дня подряд ехала в то же самое учреждение в Аризоне, где познакомилась с Финч. 

По дороге она позвонила Финч, чтобы сказать ей, что она, Финч, победила — что она должна вернуться и заботиться о детях, в любом случае, этого все хотят, и дети любили ее. Она попросила только не публиковать фотографии, на которых она изображает себя героиней, спасающей детей от своей больной жены. 

Когда Финч вернулась в их дом, дочь Бейер, все еще переживавшая самоубийство своего отца, теперь опасалась худшего в отношении своей матери. Станет ли ей когда-нибудь лучше? По словам дочери Бейер, Финч незаметно подпитывала эти страхи и заставила ее поверить, что она, мама Джо, единственная, на кого можно положиться.

В марте 2021 года Бейер возобновила лечение с единственной целью: быть там, где будут находиться дети. Она чувствовала, что должна наладить отношения с Финч, которая могла законно сохранить за собой право на посещение или ходатайство об установлении опеки. Ее психотерапевты посоветовали, что, если она хочет сохранить этот брак, ей нужно четко сказать, что она может терпеть, а что нет. 

Признание 

С этим планом она отправилась с Финч на недельную интенсивную терапию в браке, что стало последней попыткой спасти отношения. Бейер сказала ей, что не может смириться с тем, что живет во лжи, и составила список всех, кому Финч должна была рассказать правду, — родители Финч, ее близкие друзья детства и друзья из Лос-Анджелеса. Финч это не понравилось, но она пообещала это сделать.

Финч тянула с признанием долгие месяцы. Когда наступил Йом Кипур, Бейер предположила, что сейчас самое подходящее время. Финч дала задний ход, сказав, что Бейер не должна командовать, что она должна была сделать это в соответствии со своим графиком. В конце концов у Финч закончились оправдания. 

Она начала говорить правду. В каждом разговоре она признавалась в своей лжи — у нее не было никакого рака, в Питтсбурге не погиб ее друг, не было спасительного аборта. Но она придерживалась того, что Эрик якобы совершил первородный грех. Никто не воспринял это так, как она, по-видимому, надеялась. Новости о ее признаниях начали распространяться среди более широкого круга друзей.

Мы все десять лет переживали это по-настоящему травмирующее событие, думая, что наша подруга вот-вот умрет. А потом она умерла. Но мы потеряли ее так, как, конечно, не ожидали, - говорил один из ее друзей.

Наконец, Финч пришлось встретиться с родителями. Бейер села рядом с ней в машине, чтобы поговорить с ними по FaceTime. Когда она почувствовала, что Финч уклоняется, она заговорила. “Я должна кое-что сказать”. Финч сидела тихо и подтвердила это. Они были в полном шоке и потребовали, чтобы она уладила это с Эриком, где-нибудь, как-нибудь.

По словам Бейер, Финч ничего не исправила в отношениях с Эриком. Она не призналась во всем своим коллегам и, согласно многочисленным источникам, казалось, никогда не осознавала того, что сделала. Когда Бейер отказалась ослабить давление, Финч объявила, что разводится с ней. Бейер попросила еще об одном перед расставанием — чтобы Финч рассказала детям правду и попрощалась с ними. 

Финч прошла исповедь в течение двух сеансов в присутствии терапевтов. Она не казалась раскаивающейся, считает Бейер. Напротив, в конце одного из сеансов она сердито топала ногами, а позже обвинила Бейера в том, что она бросила ее в беде. Бейер продолжала опасаться, что Финч подаст в суд на нее за право опеки или посещения детей.

В феврале Бейер получила переадресованное электронное письмо от кого-то из ближайшего окружения Финч, кто был в курсе событий. Это было электронное письмо от Финч своим коллегам, в котором она сообщала им о самоубийстве своего брата — через несколько недель после самоубийства Брендана. Как бы ни были плохи, по мнению Бейер, махинации Финч, только сейчас она осознала, насколько сильно Финч опустошила ее жизнь. 

Она нашла адрес электронной почты Шонды Раймс, начальницы Финч, и написала электронное письмо.

Пожалуйста, перестаньте позволять Финч рассказывать ”свои истории", потому что это истории других выживших. 

Не получив ответа, она отправила то же сообщение шоураннеру Кристе Вернофф. Вскоре после этого Бейер позвонили из Disney H.R.

Когда поползли слухи о заявлениях Бейер, сотрудники "Анатомии страсти" быстро узнали, что Эрик Финч жив и работает врачом во Флориде. Они все переосмыслили — например, ее дикий смех в комнате, когда она сказала что-то трагическое: смеялась ли она над ними за то, что они поверили ей? И название, которое она дала своему первому эпизоду с раком: “У кого-нибудь есть карта?” Это была песня из мюзикла "Дорогой Эван Хансен" о заядлом лжеце. 

Когда Финч и Бейер начали вести переговоры о разводе, Бейер начала видеть подобные же загадочные посты, в том числе один, который, казалось, был прямо из сборника насмешек Брендана. В марте Финч опубликовала фотографию кровати в отеле Cyrus с надписью #onelasttime, намекающей на песню Арианы Гранде, которая начинается словами: “Я была лгуньей, я предала это огню". 

Финч наняла Эндрю Бреттлера, влиятельного юриста из Лос-Анджелеса, который представлял интересы принца Эндрю, Криса Нота и Арми Хаммера. Хотя телеканал рассматривал возможность проведения расследования в отношении Финч, оно не было начато после того, как Финч заявила, что уходит в отпуск. 

31 марта она заявила в заявлении для голливудских СМИ. 

"Анатомия страсти" - это одна большая, замечательная семья. Как бы ни было трудно сейчас отвлечься на какое-то время, я знаю, что гораздо важнее сосредоточиться на своей собственной семье и своем здоровье. Я безмерно благодарна Disney, ABC и Shondaland за то, что позволили мне сделать это и поддержали меня в это очень трудное время.

Люди, которые любили Финч и заботились о ней, ломают голову над тем, почему все это произошло, и над тем фактом, что десятки людей пострадали из-за Финч. Но, как выразился бывший коллега Финч, “Поиск ответа на вопрос "почему" ставит ее в центр наших размышлений, а не людей, которым причинили боль”.