Врубель, Мамонтов и шкандалЬ

Вчера Донна Роза удивила меня Врубелем и, проснувшись, я решила убедиться, что удивилась не зря. И убедилась, но немного в другом, - а именно в том, что проявленное вовремя уважение к другим людям может предотвратить очень многие неприятности.

Правда, тогда жизнь окажется намного скучнее, а хочется "веселья-веселья!", да чтобы с морозом по коже, адреналином во все части тела - вот это по нашему👍 

А ведь могли Врубеля и потерять, хотя история не терпит сослагательного, - ок.

В общем, уговаривал Савва Мамонтов - известнейший даже в мире меценат - Михаила Врубеля на работу над панно для Всероссийской выставки. Пел, что место для его работ уже зарезервировано в Художественном павильоне, где представить свои картины мечтали все художники России. На самом деле врал безбожно -  в художественном разделе Всероссийской выставки наблюдалось откровенное двоевластие. Мамонтов получил от организатора и своего покровителя Сергея нашего Юльевича Витте карт-бланш в отношении художественного оформления, а отбором картин занималась специальная комиссия Академии художеств, и без разрешения академиков ни одна из картин не могла быть принята к экспонированию. Мамонтов  на это наплЮвал.

Комиссия, естественно, оскорбилась, панно Врубеля объявили «нехудожественными». И все только потому, что  "кто-то" не удосужился согласовать с Академией свое решение и протащил работы Врубеля в Художественный павильон контрабандой.

Альберт Бенуа - сам великолепный художник -  вынес приговор молодому творцу: «Панно Врубеля чудовищны. Необходимо убрать. Ждем жюри». После чего жюри Академии под председательством ее вице-президента графа Толстого с академиками с громкими именами - Беклемишев, Боткин, Брюллов, Киселев, Савицкий - постановило «невозможным оставить эти панно... в залах художественного отдела».

Тут, в свою очередь, оскорбился  Мамонтов и нажаловался Витте - Академия, мол, вмешалась не в свое дело, так как внутренняя отделка павильонов не входила в ее компетенцию, а панно Врубеля были не отдельными произведениями, а как раз элементами декора павильона.

Как дети, чесслово🤦 С дорогими только "игрушками" в виде человеческих судеб.

Витте обещал посодействовать отмене решения жюри, но граф Толстой обратился к президенту Академии великому князю Владимиру Александровичу, а тот к императору Николаю II. Николай встал в этом споре на сторону дяди, и против решения императора Витте уже ничего сделать не смог. В итоге панно сняли, а Врубелю устроили настоящую травлю -  «безобразие! Декадентские панно!» и прочее.

Врубель переживал эту историю тяжело. Писал сестре:

 "…Я был в Нижнем... Работал и приходил в отчаяние; кроме того, Академия воздвигла на меня настоящую травлю; так что я все время слышал за спиной шиканье. Академическое жюри признало вещи слишком претенциозными для декоративной задачи и предложило их снять..."

Михаил Нестеров - русский художник, живописец, участник Товарищества передвижных выставок и «Мира искусства». Академик живописи - писал по этому поводу: "Как было не стукнуть лишний раз по макушке такого сопутника, как Врубель, авось, мол, и пойдет ко дну".

Врубель так и не закончил «Принцессу Грёзу», а «Микула Селянинович» остался в виде эскиза. В самый разгар работы художник бросил оба панно и уехал в Москву, где у него был еще один заказ на триптих «Фауст» (для кого-то из Морозовых). Даже 5000 рублей, которые Мамонтов заплатил ему за незаконченные панно, не смягчили.

Но это — Врубель, художник, ранимая и трепетная натура. А вот закаленный Мамонтов сдаваться не собирался. Он все равно решил выставить панно Врубеля , хотя времени для исполнения картин в срок оставалось крайне мало. Даже то что художник полностью утратил интерес к этой работе, его не остановило.

Он связался с Василием Поленовым, который приехал в Нижний на выставку в конце мая 1896 год и попросил его помочь дописать полотно. Поленов так писал об этом жене: «Савва и Константин <Коровин> упросили меня взять на себя окончание врубелевских панно. Они так талантливы и интересны, что я не мог устоять».

Панно привезли в Москву, в дом Мамонтова. Врубель, который уже немного отошел от стресса, по утверждению Поленова, был «в полном восторге от того, как дело повернулось», и даже взялся руководить последним этапом работы, хотя сам к панно больше не прикасался. 

Поленов писал об этом времени так: «…Мы с Коровиным усиленно работаем... Двойная ответственность за себя и за другого (т. е. Врубеля)... Я люблю работать у Саввы в доме, когда там носится художественная атмосфера. Первым делом, когда я приехал, я пошел к Врубелю и с ним объяснился, он меня чуть не со слезами благодарил. Потом Сергей (старший сын Мамонтова) мне передавал, что Врубель совершенно ожил, что он в полном восторге от того, как дело повернулось. Я с ним сговорился, что я ему помогаю и только оканчиваю его работу под его же руководством. И, действительно, он каждый день приходит, а сам в это время написал чудесное панно «Маргарита и Мефистофель». Приходит и Серов, так что атмосфера пропитана искусством…»

Мамонтов не случайно обратился с просьбой закончить работу над панно именно к Поленову. Поленов считался одним из крупнейших и признанных художников-передвижников, был академиком. Тот факт, что он вдруг взялся за доделку полотен некоего Врубеля, художника на тот момент малоизвестного, да еще и отвергнутого официальными кругами, должен был произвести на членов академического жюри сильное впечатление.

Пока Поленов и Коровин, который тоже участвовал в проекте, работали над панно, Мамонтов продолжал борьбу с Академией. Он арендовал кусок земли за оградой выставки и поручил срочно до открытия выставки построить еще один павильон, над которым прикрепили вывеску со следующим названием: "Выставка декоративных панно художника М. А. Врубеля, забракованных жюри императорской Академии художеств". Через несколько дней по настоянию администрации выставки последние пять слов вывески пришлось закрасить, но этот павильон и так оказался чуть ли не главной скандальной сенсацией выставки. Посетители валом повалили смотреть скандальные работы.  В итоге благодаря Поленову, и Коровину, ну и Мамонтову, который устроил весь этот цирк, доброе имя и репутация Врубеля были спасены, и даже сам император пожелал увидеть его панно. Но и репутация Академии не пострадала, поскольку по настоянию ее президента великого князя Владимира Александровича панно так и не были показаны в павильоне Академии. Однако на выставке все же появились целых восемь работ Врубеля, - триптих «Суд Париса», «Испания», «Портрет Арцыбушева», «Муза», и две его скульптуры - «Демон» и «Голова Богатыря» из «Руслана и Людмилы» благодаря усилиям Витте.

Кроме того, в это же время в городе гастролировала мамонтовская Русская частная опера, которая показала спектакль «Гензель и Гретель» с декорациями Врубеля и его театральный занавес «Италия. Неаполитанская ночь».

Так что, Мамонтов устроил из всероссийской выставки настоящие «врубелевские сезоны». А история с врубелевскими панно стала одним из наиболее громких событий выставки. В лучших традициях, так сказать. Ну, Савва Иваныч не был бы Савой Иванчем 😁

Часть материала - копипаст из livejournal.