Интервью с Максимом Матвеевым

Всем привет! Тема с интервью немного меня захватила, поэтому второй пост тут как тут и завтра будет еще один) Если у вас есть персонажи, чьи беседы с журналистами хотелось/было бы интересно почитать, напишите, пожалуйста, в комментариях. Я ничего не обещаю, но на вооружение точно возьму) Разговор Максима Матвеева и сотрудника журнала "Сноб" состоялся 17 июня 2023 года, в нем они затронули различия Москвы и Петербурга, вопросы психологии и многое другое. Интервью представлено почти полностью (ссылка на оригинал). Я не стала использовать фотографии первоисточника, выбрав другие снимки из интернета.

Максим, как ты сегодня отвечаешь на безобидный прежде вопрос «как дела»?

Ну как, с переменным колебанием уровня отчаяния и позитива. Причем с отчаянием всё понятно, а вот на чем строится позитив — не совсем понятно. Это уже как будто не позитив, а острое желание его достичь.

Так и знал, что ответ будет непростым. Но давай попробуем погружаться чуть медленнее. И начнем с темы номера — #НЕМОСКВА. Ты родился в Калининградской области, жил в Саратове, а обосновался в Петербурге. И в недавнем интервью говорил, что энергетика столицы давно уже не имеет над тобой власти. А что это за энергетика?

Я приехал в Москву 20-летним человеком. И, конечно, энергия города захватила меня. Она меня радовала, вдохновляла, удивляла, вроде как восполняла потребность в уровне насыщенности жизни. Саратов казался мне городом, замедленным эмоционально и физически. А Москва оказалась такой бурной, столько событий на единицу времени! Она не давала задумываться, предлагая невероятное количество возможностей. Мне это понравилось.

А что же потом случилось?

С Москвой — ничего особенного. Изменения касаются лично моего мироощущения. В какой-то момент она начала чуть-чуть мешать, в ней оказалось слишком много энергии, в которой легко потеряться. Здесь масса чужих идей, требований и желаний, и в какой-то момент захотелось сказать: стоп, а я-то чего хочу? Валерий Петрович Тодоровский, когда мы с ним работали (в фильмах «Тиски» и «Стиляги». — Прим. ред.), однажды обмолвился: в Москве хорошо работать, а жить можно и в другом месте. Когда у меня появились дети, когда изменился вектор применения собственных усилий, я понял, как он был прав. Москву я для себя не закрываю, она остается для меня рабочим плацдармом и средоточием крутых творческих энергий. Но для души хочется других, более созерцательных ритмов.

А какая энергетика у Санкт-Петербурга — если сравнивать с Москвой?

Взяли в пригоршню побольше соуса — и вот так шмякнули. Он разлетелся в разные стороны: здесь погуще, тут пожиже. Это Москва с ее разделением на районы. А Питер, по моим ощущениям, более центростремительный, здесь всё под боком. Сравнить его можно с большой коммуналкой, где все вместе.

Такое впечатление, что Москва разочаровала очень многих. Причем отнюдь не вчера, этому тренду не один и не два года. Как думаешь, может, виной вредные стереотипы о столице, которые постоянно воспроизводили люди вроде твоего же друга Александра Цыпкина?

Если мы говорим о том, как Москва предстает в искусстве, то всё же нельзя обвинять в каких-то перекосах отдельных людей. Они творят вполне интуитивно, никто из них не думает: так достала Москва, давай покажем ее похуже. Искусство говорит о вещах, которые не всем приятны, но в этом же и есть правда.

У тебя есть место силы, где ты полностью перезаряжаешься?

Постоянного нет. Как бы банально это ни прозвучало, дом остается домом, и это не помещение, а люди, семья. А вот с конкретными местами сложно. В прошлом году снимали полнометражный «Триггер» в Карелии — это точно место силы, там крутая энергетика, которая очищает и обновляет.

Кстати, о перезарядке. Ты записал курс медитаций против выгорания. Наверняка почерпнул в нем что-то полезное и для себя. Но как ты прежде справлялся с выгоранием? У тебя вообще была такая проблема?

Может, она и была, но не такого уровня, чтобы обращаться к специалисту. Были моменты, когда мне хотелось бросить всё к чертям. Но связано ли это с выгоранием? Фиг его знает.

Ты про свой уход из театра?

Нет, вот это как раз было очень трезвое решение, давно спланированный шаг. 

"Человек из рыбы" МХТ им.Чехова

"Кинастон" в театре О.Табакова

"Дьявол" в театре О.Табакова

А возвращаясь к медитациям — записывая их, я понял вдруг, что давно пользуюсь этими инструментами.

А что за инструменты?

Например, аффирмации, направленные на смену своих состояний, на поддержание интереса к той или иной деятельности. Потому что актерская деятельность может быть довольно монотонной, а это изматывает.

Никто тебе не поверит.

Ну правда! Нужно постоянно находить в себе силы, чтобы восполнять внутреннюю энергию. Аффирмации — это действенные фразы, которыми ты практически убеждаешь в чем-то свой организм: я спокоен, я достиг того, чего хотел, и так далее.

Это же практически актерская практика, только вместо зрителя — твой организм.

Да! Актерство можно не выделять в отдельную сферу. По сути, мы все владеем этими инструментами в жизни: мы все носим маски, настраиваем себя на разные состояния и так далее.

После сериала и в преддверии полнометражного «Триггера» с тобой постоянно говорят на темы психологии. Тебя это не раздражает?

Уже нет. Понимаю, что Саша Ремизова, которая придумала этого персонажа (психолога Артема Стрелецкого. — Прим. ред.) растревожила целый пласт интересов очень многих людей. Ну и пошли расспросы на эти темы. Отношусь к этому нормально, хотя и не считаю себя суперзнатоком, несмотря на пройденный путь и подготовку. Психология — это бездонная область. Главное, что она дает понять: надо задавать себе вопросы.

Ты рассказывал, что на первой читке «Триггера» консультант-психолог Сергей Насибян сказал, что после пары сеансов у него ты перестал бы быть актером. Мол, твой талант — результат детской психологической травмы. Ты тоже воспринимаешь актерство как болезнь?

Не совсем так. Он сказал: ты строишь свою профессиональную деятельность частично на травме, заложенной в детстве, но то, что ты сделал на этом карьеру — счастливое исключение. Я не смотрю на актерство как на что-то клиническое. Со мной в жизни случалось очень многое — и я хочу поговорить со зрителем как со своим партнером на очень разные темы. Именно через акт искусства, игры. Так что сомневаюсь, что за два сеанса у психолога я перестал бы быть актером.

Я слышал что-то похожее про стендаперов: мол, те, кто ходит к психологам, начинают хуже шутить. Потому что шутки — это способ поделиться своей болью. А если ничего не болит, то и делиться нечем.

Это правда, но здоровых людей не бывает. Я свою профессию тоже воспринимаю как терапию. Разница в том, что стендаперы говорят свой текст, а я — чужой. И моя задача — найти в нем болевые точки, которые бы меня волновали. И тут надо быть честным с собой: если точки не находятся, нужно отказаться от роли. Если потребность в такой форме терапии пройдет — ну и ладно, я не особо за нее держусь. Прочитал где-то, что скоро люди будут полностью менять сферу деятельности каждые пять-шесть лет, и это будет нормально.

Поговорим через пять лет! С Максимом Матвеевым, IT-разработчиком.

Нет, я всё же, думаю, займусь чем-то тоже околохудожественным. Мне нравится в той или иной форме рассказывать истории.

Сегодня в России много кино и сериалов вокруг психологии. Как по-твоему, может ли тренд на эту тему создать моду на терапию?

Если взять «Триггер», то, судя по соцсетям, порядок запросов и откликов именно на эти темы действительно увеличился. И это дает мне повод поверить, что люди хотят разобраться в себе. И всё больше понимают, что поход к терапевту не делает тебя психом.

В прошлом году вышел «Фандорин. Азазель» — уже второй фильм по акунинской вселенной в твоей карьере. Это связано как-то с твоими литературными предпочтениями? Или просто так совпало?

Не то чтобы это был мой внутренний запрос — вот бы сыграть в этом материале. Я вообще такие запросы о конкретных ролях вселенной уже не посылаю и нахожусь в позиции наблюдателя. Так что это вовсе не отражение моих вкусов. Но в любом случае, интересно было в этом повариться.

А что было самым интересным?

Если брать именно «Азазель» — размышление на тему о вариативности исторических событий. Есть ли в истории закольцованность? Есть ли у нас всех какая-то историческая карма, предопределенность на уровне целого общества? Существует ли какая-то закономерность, которая нас ведет?

Наверняка твои сыновья уже смотрели фильмы, где играешь ты или их мама. Фильмы с чьим участием пользуются у них самым большим успехом?

Когда открывается приложение с кино и там высвечивается портрет либо мой, либо Лизы (Боярской, жены Максима. — Прим. ред.), они кричат: о, мама, папа, прикольно! Давай «Смешариков»... Однажды старший попал на говорухинский Weekend, где я играю запертого в лифте человека, проходящего через разные этапы истерики. Вот лучше бы он этого не видел, потому что он не понял, что происходит, — просто папе фигово.

Старший сын Андрей (г.р. 08.04.2012)

Младший Григорий (г.р. 06.12.2018)

Просто так (понравилась маленькая Лиза)

А как же дедушка?

Вот у дедушки (Михаила Боярского. — Прим. ред.) было больше шансов попасть в эту возрастную категорию. Особенно с фильмом «Мама», где он играет Волка, а Людмила Гурченко — Козу. Это всё смотрится с удовольствием.

Значит, пока побеждает дедушка.

Ну погоди, не все же мне маньяков да психологов играть. Может, и для детей однажды что-то подходящее будет.

Беседовал Дмитрий А. Быков

Видеоинтервью добавлено исключительно, чтобы услышать голос актера и увидеть его в динамике (датировано 18.05.2023)