Свадьба Чарльза и Камиллы - бег с препятствиями

Еще один отрывок из книги Тины Браун "Дворцовые бумаги".

Чарльз был в отчаянии от того, как воспринималась его свадьба. 

В конце марта в дело вступил епископ Солсберийский, возглавлявший литургический комитет англиканской церкви. Он принадлежал к высшему церковному англо-католическому крылу общины и, казалось, говорил от имени тех, кто был недоволен готовностью архиепископа Кентерберийского санкционировать повторный брак будущего верховного правителя и защитника веры. В своем заявлении страдающий диспепсией церковный показушник настаивал на том, что Чарльз и Камилла должны извиниться перед бывшим мужем Камиллы за свою роль в расторжении брака, прежде чем им разрешат получить церковное благословение. Кларенс-Хаус даже не удостоил это предложение комментарием, хотя оно и вызвало массу улыбок у тех, кто знал яркую сексуальную историю предположительно обиженного бригадного генерала Эндрю Паркера Боулза.

Чарльз отчаянно обзванивал своих друзей по телефону. Некоторые из них считали, что им с Камиллой следовало просто уехать в Шотландию, как принцессе Анне, когда она выходила замуж за своего второго мужа, коммандора Тимоти Лоуренса, бывшего конюшего королевы, в Крейти Кирк близ от Балморала. Николас Сомс, один из ближайших друзей Чарльза, был с этим не согласен. «Возможно, для принцессы Анны было бы нормально… сделать это по-деловому, а затем вернуться за бутербродом с сыром в Гэткомб или что-то еще, но Камилла — совсем другая девушка, — сказал он The Spectator. — Ради всего святого, она хочет, чтобы ее друзья были на свадьбе».

Чарльз обвинил Пита в нарушениях протокола, а Пит, в свою очередь, обвинил своего заместителя Кевина Нотта в том, что он испортил мероприятие. Ветеран Дворца Нотт, отработавший 20 лет, покорно ушел в отставку. Королева, которая сама всегда придавала большое значение деталям, была раздражена еще большим количеством оскорблений, обрушившихся на Чарльза. Даже Камилла вслух спросила своих сотрудников: «Прекратится ли когда-нибудь эта мерзость?»

Жизнь миссис Паркер Боулз уже начала меняться. Теперь рядом с ней был вооруженный офицер охраны, и она больше никогда не могла выскочить в магазин без него. Быть «royal» в поведении всегда было трудной задачей для Камиллы. Подруга вспоминает, как видела ее с Чарльзом в Катаре, когда они остановились в отеле Four Seasons. «Однажды я зашла в лифт, и Камилла вошла в одном халате, и я сказала ей: «Вы смелая женщина!» — представьте, если бы люди сфотографировали ее!» Одна черта, которую она разделяла с членами королевской семьи, заключалась в том, что она никогда не позволяла проявлять свои эмоции. На панихиде по мужу принцессы Александры Кентской, сэру Ангусу Огилви, она сидела с королевской семьей. Джайлс Брандрет отметил, что она выглядела «действительно хорошо»:

Она похудела и обрела уверенность в себе. Ее улыбка выдержана и непринужденна. Единственным признаком ее неуверенности является привычка держаться за шляпу. Учитывая годы, которые ей пришлось провести в тени, она уверенно входит в центр внимания.

Пока Чарльз путешествовал по Австралии, Новой Зеландии, Фиджи и Шри-Ланке, где посещал жертв цунами, Камилла вместе со своей сестрой занималась примеркой двух свадебных нарядов — один для ратуши и один для благословения — в студия дизайнерского дуэта Антонии Робинсон и Анны Валентайн. Она посетила парикмахерскую, хотя не собиралась менять свой стиль, и занялась йогой, чтобы уменьшить тревожность. Тур Чарльза по Австралии завершился опросом, который показал, что 59 процентов австралийцев считают, что он должен уйти в сторону и передать трон Уильяму.

За шесть дней до свадьбы умер папа. И не какой-нибудь папа. Иоанн Павел II, канонизированный в 2014 году, был самым влиятельным понтификом современности. Он помог положить конец коммунистическому правлению в своей родной Польше и, в конечном итоге, во всей Европе. Его похороны стали самым величественным собранием глав государств за пределами Организации Объединенных Наций. В Риме собрались миллионы скорбящих. Доктор Роуэн Уильямс был первым архиепископом Кентерберийским, присутствовавшим на похоронах папы с момента отделения англиканской церкви от Рима в 1534 году. Семьдесят президентов и премьер-министров, четыре короля, пять королев и более четырнадцати лидеров других религий были в списке гостей.

Королева настояла на том, чтобы Чарльз представлял ее интересы в назначенный день похорон, который оказался днем, когда он должен был жениться. «Может ли что-то еще пойти не так?» — воскликнул Daily Mail в ответ на это космическое извержение в жизни Чарльза и Камиллы.

Свадьбу отложили на сутки. Этого требовали религиозные и политические приличия. Вдобавок к титанической задаче и затратам на доработку каждой детали организации, телевизионная трансляция благословения теперь должна была совпасть со скачками Grand National, которые считались «жемчужиной спортивных репортажей BBC». Решением было перенести начало гонки с 15:40 на 16:10, что позволяло зрителям увидеть и то, и другое.

В остальном стойкая, Камилла впала в депрессию. Должно быть, ей показалось, что Диана и королева-мать объединили усилия из загробного мира, чтобы обрушить град молний в ее особый день. У нее развился хронический синусит, и она провела неделю в Ray Mill с группой подруг, лечивших ее расшатанные нервы. Ее старая подруга Люсия Санта-Крус, которая познакомила ее с Чарльзом, приехала из Чили и привезла Камилле домашний куриный суп. «Она была очень больна, у нее был стресс», — сказала Люсия, которая испугалась, что ее подруга не выживет. В день свадьбы, как сообщает Пенни Джунор, потребовалось четыре человека, чтобы уговорить Камиллу встать с постели в Кларенс-Хаусе: «Она буквально не могла встать с постели». Костюмер Камиллы, Джеки Микин, была там вместе с сестрой Камиллы, Аннабель, дочерью Лаурой и горничной. В конце концов дело уладила именно Аннабель: «Ладно, все в порядке. Давай я сделаю это за тебя. Я надеваю твое платье». Только тогда Камилла встала с постели. Конкуренция всегда была лучшим способом воодушевить женщину, которую вскоре уже не будут называть миссис Паркер Боулз.

Как только Камилла надела игривое лицо, она стала выглядеть как никогда лучше. Излучая нерешительную радость, она села в королевский Rolls-Royce Phantom VI, чтобы присоединиться к Чарльзу в путешествии в ратушу. Это было убийственное сравнение — знать, что мир думает о той другой невесте, очаровательной двадцатилетней «агнице на заклание», которая шла по ступеням собора Святого Павла в пышном платье из тафты, напоминающая куклу-принцессу, а за ней тянулся длинный шлейф. Но у Камиллы в тот день было свое собственное приглушенное сияние. В возрасте пятидесяти семи лет, не приукрашенная, не краснеющая, не стройная, она была тем, кем Диана никогда не была: женщиной, которую принц Уэльский хотел с самого начала.

Модная пресса сошлась во мнении, что Robinson Valentine одержала двойную победу своими нарядами: нежное кремовое шифоновое платье под пальто из шелка цвета устрицы в сочетании с широкополой шляпой Philip Treacy с белыми перьями для гражданской церемонии; фарфорово-голубое шифоновое платье и пальто в тон, расшитое пятью разновидности золотых нитей, которые сияли в свете часовни Святого Георгия для благословения. Шляпный маэстро Трейси во второй раз во второй раз превзошел самого себя, создав головной убор из перьев с позолотой, напоминающий колышущиеся кукурузные поля во время сбора урожая и шикарным деревенским акцентом для невесты, любящей деревню. Толпы, выстроившиеся вдоль узких извилистых улочек Виндзора, были достаточно респектабельными — 20 000 человек против 600 000 у Дианы в 1981 году — и, по крайней мере, они не были враждебными. Двадцать восемь гостей, включая принцессу Анну, принца Уильяма и принца Гарри, стали свидетелями клятв Чарльза и его новой герцогини в скромном зале Гилдхолла с единственной медной люстрой и свежими цветами, собранными в саду Хайгроув и Рэй Милл. Чарльз выглядел безупречно в утреннем костюме и голубовато-сером жилете.

Жених и невеста обменялись обручальными кольцами из особого валлийского золота. Когда была запрошена его доля из оставшихся семейных запасов на руднике Клогау, королева заметила: «Его осталось очень мало — на третью свадьбу не хватит». Ее подарком Чарльзу была племенная кобыла, расходы на которую она оплатила.

В часовне Святого Георгия восемьсот гостей с нетерпением ждали прибытия молодоженов. Энергия была на высоте, граничащей с эйфорией. Это была домашняя команда Камиллы и Чарльза, бесчисленное множество друзей и сторонников, которые предоставляли им убежище для свиданий. Они терпеливо выслушивали стенания Чарльза, хранили секреты Камиллы, защищали их в прессе и выступали в качестве адвокатов королевы. Это была вечеринка с участием старых фаворитов, таких как герцогиня Девонширская, сельские верные сторонники Палмер-Томкинсоны, бывшие король и королева Греции, Николас Сомс, Стивен Фрай и парочки старых друзей, таких как как леди Аманда Эллингворт и дочь герцога Веллингтона, леди Джейн Уэлсли. Эндрю Паркер Боулз выглядел таинственно довольным. «Он вел себя как мать невесты», — сказал мне один из прихожан. Двумя гостями, чье отсутствие вызвало удивление, были Хью и Эмили ван Катсем. Говорили, что они все еще в трауре по папе римскому.

Благословение возглавил архиепископ Кентерберийский, доктор Роуэн Уильямс, только что прилетевший из Рима. Он мастерски провел с супругами молитву, которая считается самым сильным актом покаяния в Англиканской церкви. Она была написана Томасом Крэнмером, архиепископом Кентерберийским, королю Генриху VIII, которому было о чем сожалеть:

Мы сознаем и оплакиваем наши многочисленные грехи и нечестие, которые мы время от времени самым тяжким образом совершали мыслью, словом и делом против Твоего Божественного Величия, справедливо вызывая Твой гнев и негодование против нас. Мы искренне раскаиваемся и искренне сожалеем об этих проступках.

На вопрос, будут ли они поддерживать принца в его брачных клятвах и его верности до конца жизни, прихожане в унисон завопили: «МЫ БУДЕМ!»

Королева наблюдала за всем этим со своим обычным свадебным выражением лица (а именно, вообще без всякого выражения), но один из гостей сказал мне, что на вечеринке после церемонии в ее поведении была заметная разница, где она излучала искреннюю привязанность как к Камилле, так и к ее сыну. Были ли долгие годы изоляции выражением формы, а не чувства? Поддерживающая и незамысловатая вторая жена принца обладает качествами, которыми всегда восхищалась королева, — постоянством, рассудительностью, стойкостью под огнем. Однако даже свадьба сына не могла удержать Ее Величество от ее увлечения. Когда Чарльз и Камилла вышли под радостные возгласы на солнечный свет перед часовней, королева скрылась в боковой комнате, чтобы посмотреть Grand National.

Она появилась на шумном приеме, проходившем в государственных апартаментах в Виндзорском замке, чтобы произнести необычайно вдохновенный тост, который на следующий день попал в заголовки газет:

У меня есть два важных объявления. Я знаю, вы захотите узнать, кто стал победителем Grand National. Это был Хеджхантер. [Невозмутимая пауза.] Во-вторых, преодолев ручей Бехера, Стул и всевозможные другие ужасные препятствия, они справились, и я очень горжусь ими и желаю им всего наилучшего. Мой сын дома, с женщиной, которую он любит. Сейчас они на финишной прямой; счастливая пара теперь в вольере победителей.

Затем она снова исчезла в боковой комнате, чтобы посмотреть повтор гонки.

Камилла и Чарльз расхаживали по комнате с видом растерянного ликования. Пэдди Харверсон вспоминает об этой свадьбе как об одной из самых радостных, на которых он когда-либо присутствовал. Она выпустила наружу годами сдерживаемое напряжение внутри королевской семьи и всего круга их общих друзей. Стивен Фрай вспоминает:

Был момент, когда там было много людей, и я разговаривал с Дэвидом Фростом. Обернувшись, я внезапно увидел рядом с с собой Королеву. И она сказала: «Неужели никто не угостит меня тортом?» И я подумал: «Вау». Мы были в Виндзорском замке, и там действительно был торт. Люди раздавали его, и многие люди ели его, а она - нет. Я сказал: «Останьтесь, мэм. Я пойду и принесу вам кусочек». И я рванул вперед, чувствуя себя самым важным посланником в пьесе Шекспира, крича: «С дороги, Королева хочет торта!»

Когда Ее Величество и принц Филипп направились к выходу, они проходили мимо Майкла Фосетта. Королева повернулась к Филиппу и громко сказала: «О, смотри, вот и Фосетт. Он такой толстый». Вскоре после изысканного обаяния ее тоста за Чарльза и Камиллу, это был момент, когда проявилась язвительность королевы за кулисами.

Уильям и Гарри выбежали на улицу, чтобы повесить таблички «Молодожены» на заднюю часть Bentley своего отца, прежде чем жених и невеста уехали в Биркхолл. «Было очевидно, что Уильям рад за них, — сказал Пенни Джунор фотограф, находившийся вблизи, — Гарри тоже, но в большей степени Уильям. Было видно, что для него имело значение счастье его отца и то, насколько хороша для него Камилла».

О чем думал младший сын Дианы, только он может рассказать нам и, несомненно, расскажет.

Книга Тины Браун вышла в свет летом 2022 года - еще до смерти королевы Елизаветы и мемуаров Гарри...