ЖЗЛ. Русская принцесса Сиама

Милые Салатницы (блогеры, комментаторы и те, кто читает нас без регистрации) поздравляю вас с 8 марта! Весеннего вам настроения!

Летом 1897 года король Сиама путешествовал по Европе и решил также посетить Россию. Николай II оказал ему радушный прием в Санкт-Петербурге. Аудиенция была лишена официальной холодности. Русский царь с удовольствием вспоминал, как, будучи еще наследником, гостил в Сиаме. И сейчас в дружеской беседе, желая подчеркнуть свое расположение, Николай II предложил высокому гостю направить одного из сыновей на учебу в Петербург. Выбор короля пал на второго сына от любимой жены королевы Саовабхи.

Семья Чакрабона: Рама V и Саовабха с сыновьями

Весной юный принц Чакрабон прибыл на берега Невы. Он был зачислен в императорский Пажеский корпус, где учились исключительно сыновья российской дворянской элиты.

Принц Чакрабон с товарищем и их воспитателем во времена учебы в Пажеском корпусе

 

Обучение здесь было поставлено на широкую ногу. Юноши не только получали солидную военную подготовку, но и выходили из корпуса высокообразованными и отлично воспитанными людьми. Сиамский принц соединял способность с прилежанием. Блестяще окончив Пажеский корпус, из которого вышел гвардейским гусаром, Чакрабон продолжил учебу в Академии Генерального штаба и получил звание полковника русской армии. Жизнь сиамского принца-гусара ничем не отличалась от жизни петербургской «золотой молодежи».

В 1905 году на одной из молодежных вечеринок принц встретил рыжеволосую девушку, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Ни о ком и ни о чем с той поры наследник сиамского престола уже не мог думать: то была первая любовь, буквально сбившая с ног смуглолицего гусара русской императорской гвардии.

В отличие от Чакрабона Катя Десницкая оказалась в Петербурге не от жизненных щедрот. Ее отец, главный судья в Луцке, умер, когда девочка была совсем маленькой. Мать вместе с Катиным братом Иваном переехала поближе к родственникам, в Киев. Но скоро умерла и она. 

Родители Кати Десницкой

Брат и сестра заняли немного денег у своего дяди и перебрались в Петербург, надеясь пристроиться в столице. Но время было тревожное — шла русско-японская война. 17-летняя сирота Катя Десницкая училась в Петербурге на курсах сестер милосердия и мечтала поехать на фронт. Но в 1905 г. на светском рауте она познакомилась с молодым человеком, который оказался принцем Чакрабоном, сыном короля Сиама (теперешнего Таиланда). Шла русско-японская война, и девушка решила по окончании училища отправиться на фронт медсестрой. Ее решения не изменила даже судьбоносная встреча с сиамским принцем – она уехала на Дальний Восток (есть женщины в русских селеньях!). Каждый день принц засыпал ее письмами и умолял вернуться. Принц писал просто, наивно, ис­кренне: «Мне никто не нужен, кроме тебя. Если бы ты была со мной, все было бы прекрасно и ничто не могло бы омрачить моего счастья».  В своих письмах к нему она называла его по-сиамски «Лек», что значит «малень­кий». Лек же только ждал возвращения Кати с фронта, чтобы окончательно соединить их судьбы.

Русская красавица, покорившая сердце принца Сиама

Катерина Десницкая вернулась в Петербург с тремя наградами «за неустрашимую храбрость», в том числе с Георгиевским крестом. Это редкая награда – за всю Русско-японскую войну 1904–1905 гг. только четыре женщины были удостоены подобной. Но самая большая награда ждала ее по возвращении – принц Чакрабон сделал ей предложение. Однако план венчания был разработан влюбленными в глубокой тайне: они опасались непредвиденных помех, устранить которые будет уже не в их власти. О замысле Лека и Кати знали только друг принца, вместе с которым того прислали в Петербург, и брат невесты Иван. Дабы ничто не сорвалось, заговорщики отправились не куда-нибудь, а в далекий Константинополь. Венчание состоялось  в греческой церкви Святой Троицы – там разрешались браки между людьми разных конфессий.

Екатерина Десницкая и принц Чакрабон

 Медовый месяц молодые провели на Ниле. Далее их путь лежал в Сиам. Леку, опьяненному близостью обо­жаемой женщины, не портила настроение сулящая мало хорошего скорая встреча с родней. Женщины взрослеют быстрее, и Катя подумывала о грядущем не без смутной тревоги. «Боюсь, что в Сиаме мне будет ужасно трудно, — писала она вернувшемуся домой брату. — Моя жизнь была слишком простая, чтобы я могла быстро приспособиться к такой ее перемене... Теперь, когда я стала лучше понимать, что мне предстоит, будущее уже не видится мне в розовом свете». В Сиамское королевство принц вернулся уже с женой. Было решено, что, дабы подготовить почву для появления молодой жены перед родителями, принц сначала отправится в Бангкок один. Катя осталась в Сингапуре, где было жарко и душно до испарины, а главное — одиноко. «Мне кажется, что это настоящий ад», — писала Катя, мучительно проживавшая каждый день с надеждой, что завтра появится какая-то ясность. В это время в Бангкоке тянулись долгие и утомительные торжества по случаю возвращения принца. Ему отвели прекрасный замок Парускаван, неподалеку от королевского дворца. Шли дни, Лек мучился, понимая Катино положение, но, видимо, ситуация была такая, что он не решался заговорить о ней с родителями. Тем временем кое-какие слухи достигли сиамской столицы. Инициативу выяснения сердечных дел сына взял на себя король: «Лек, я слышал, что у тебя жена европейка. Это правда?» Разговор оказался тягостным, но карты все-таки были открыты — скоро Катя появилась в Бангкоке. Но только что приехавшей жене сиамского принца не удалось познакомиться с его достопримечательностями. На целый год Катя сделалась затворницей замка Парускаван: король с коро­левой отказались знакомиться с ней. Из этого следовало, что в Бангкоке не было ни единой семьи, ни единого дома, где принц мог бы появиться со своей женой.

Дворец принца Чакрабона в Бангкоке

Родители принца не одобрили этого союза – они считали, что он испортил королевскую кровь, женившись на неродовитой иностранке, и нарушил их древние традиции, ведь в их династии было принято заключать браки с представителями большой королевской родни. Кроме того, сиамские владыки имели ровно столько жен, сколько им было угодно. Сам принц был сороковым ребенком своего отца. Брак же с Катей, само собой, мог быть только моногамным. Но кто в пору отчаянной молодой влюбленности может представить кого-то другого на месте своей избранницы?

Принц исповедовал буддизм, Катя была православной. Чакрабон был лишен содержания и исключен из числа наследников престола. Он зарабатывал на жизнь самостоятельно – в качестве начальника военного училища. Несмотря на сложности, молодожены были очень счастливы и жили в любви и согласии. Ради Катерины принц отказался от многоженства – первый из королевской династии. 

Хорошо, что Парускаван был окружен большим садом — Катя разводила здесь цветы. В роскошных апартаментах дворца у нее появились любимые уголки, где она старательно учила тайский язык. Ее выдержка и деликатность заслуживают высшей оценки: Катя нашла в себе силы отойти в тень, не выказывая раздражения, не претендуя ровным счетом ни на что. Понятно, как нелегко это давалось. К тому же у Кати характер был достаточно твердый, самостоятельный и решительный. Разве все прежнее — жизнь в чужом Петербурге без малейшей опоры, поездка на фронт и даже само необычное замужество — не говорит об этом? Остается предположить единственное — поведением незваной бангкокской гостьи руководило глубокое чувство к мужу, желание упрочить союз с ним.

Со временем благодаря спокойному, покорному и кроткому нраву Катерины знатная родня Чакрабона смирилась с обстоятельствами и приняла невестку. Этому способствовало рождение их сына в 1908 г. «Блокада» была прорвана неожиданно. Инициатором этого стала свекровь.

Быть может, именно безупречное поведение невестки — в том, что в Парускаване у королевы были свои «глаза и уши», не стоит сомневаться, — повлияло на ее решение сблизиться с избранницей сына. В один прекрасный день Лек услышал от матери, что ей хотелось бы, чтобы невестка носила не европейский наряд, а то, что принято у сиамских женщин, — брюки и блузку. Катя не преминула воспользоваться шансом «навести мосты»: «Не будет ли королева столь любезна, чтобы выбрать материю по своему вкусу?» Через несколько недель Парускаван увидел в своих стенах королеву Саовабху, приехавшую навестить жену сына. Это была безусловная Катина победа... Принц стал начальником штаба тайской армии, а затем и основателем военно-воздушных сил страны. А Катерина приняла имя принцессы На Питсанулок и стала самым желанным гостем лучших домов Бангкока. Она освоила тайский язык, свободно владела английским, французским и немецким.

«Я родился 28 марта 1908 года, в субботу, в 11.58 вечера. Точное время известно потому, что отец весьма тревожился, что я появлюсь на свет в воскресенье. Он, как и его брат Вачиравут, родился в субботу, поэтому оба этой цепочке совпадений придавали некоторое значение. Отец следил по часам. Я весьма доволен, что мой первый поступок на этой земле не расстроил его». Так вспоминал о своем появлении на свет Чула Чакрабон, что значит «Чакрабон-младший», — сын Кати и Лека. Кто был совершенно без ума от радости, так это королева Саовабха: родился ее первый и единственный внук.

Отец и мать Чакропонга — Рама V и Саована

Безусловно, рождение Чулы, официальное признание брака принца вдохнули в семейную жизнь супругов новую струю. Екатерина Ивановна заняла заметное положение в столичном обществе. Ее дворец Парускаван как бы соединил традиции Европы и Азии. Еду здесь готовили русские и сиамские повара. По желанию любимой жены Лек оборудовал дворец техническими новинками того времени. Он широко принимал гостей, да супруги и сами не засиживались дома. В 1911 году они совершили путешествие по Европе, их радушно встретили в Петербурге. Катя побывала в Киеве, где получила полное прощение от своего единственного дяди, не одобрявшего экстравагантного брака с восточным чужестранцем. 

Записные книжки Лека спустя семь лет после брака начинают полниться пометками о нездоровье жены. Порой это вызывает его досаду: жена укло­няется от путешествий, развлечений, ее словно тяготит образ жизни, который вполне устраивает его. 

Но безоблачное счастье продлилось недолго. Екатерине Ивановне не было суждено стать королевой Сиама. Самому ли принцу приглянулась принцесса Чавалит, или придворные решили, воспользовавшись моментом, «заменить» чужестранку — неизвестно. Измену Катя уловила со страниц писем Лека. Они догоняли ее в путешествии, в которое она на сей раз отправилась одна. Муж писал о принцессе Чавалит как об очаровательном ребенке. Жена же обнаружила здесь шифрограмму задетого за живое мужского сердца. Вернувшись, Катя должна была признать: у нее появилась соперница. Пятнадцатилетняя принцесса Чавалит, похожая на статуэтку, грациозная и веселая, действительно могла увлечь кого угодно. Лек, и раньше ничего не скрывавший от жены, писал ей, что проводит время в молодежной компании, где царствует Чавалит. Теперь же принц признался — он не может не видеть Чавалит.

Но и Катю потерять не хочет. Катя  не только не старалась изолировать мужа от Чавалит, но, напротив, прилагала все усилия, чтобы девушка была у него перед глазами. Катя приглашала ее в гости, они вместе отправлялись в кино, на прогулки верхом. Ей хотелось определенности. Лек должен решить, кто из двух женщин нужен ему. Она, Катя, не может быть ни первой, ни второй женой, а только единственной. «Я хочу всего-навсего сказать, что, как ни стараюсь, не могу понять твоих чувств единовременно к принцессе и ко мне. Где правда? Да, конечно, я тебя из­мучила в последнее время всеми этими вопросами, но и ты должен понять меня. В прошлом мы жили действительно как один человек, разделяя и мысли, и чувства друг друга. У меня разрывается сердце, как подумаю, что ты хочешь жить иначе... Думай обо мне как о больном человеке, что ты единственное его лекарство... Лек, ты так мучаешь ме­ня всем этим...»

Так писала Катя мужу, уединившись в загородном доме, где дожидалась решения своего будущего. Наконец, устав ждать, она вернулась в Бангкок. Здесь произошло последнее объяснение. Стояло лето 1919 года. Позади было двенадцать лет супружеской жизни и еще год мучительных раздумий, после которых июньским утром Катя сама поставила точку. Она исчезла из Бангкока, не попрощавшись даже с сыном. Через месяц принц Чакрабон подписал бумаги о разводе. Екатерина Десницкая была вынуждена покинуть Таиланд. Сына ей не отдали, и она уехала одна.

Екатерина Чакрабон-Десницкая с сыном

Принц Чула Чакрабон с женой Элизабет Хантер

Об отце Чулы она вспоминала с неизменной любовью и уважением.

У Элизабет и Чулы родилась единственная дочь Нариза (Нариса). Сейчас она владеет издательством «Ривер букс», которое издает книги об искусстве, архитектуре, истории и археологических исследованиях стран Таиланда, Камбоджи и Бирмы. В этом издательстве был выпущен Оксфордский англо-тайский словарь, и Нариса стала его редактором.

Нариза Чакрабон

Когда девочка выросла, то, бывая, а иногда живя в Таиланде подолгу в загородном доме своих деда Лека и бабушки Кати, находила сундуки со старыми бумагами. Они проливали свет на семейные предания. 

История любви русской девушки и тайского принца описана в нескольких литературных произведениях – в «Далеких годах» К. Паустовского, в романе Г. Востоковой «Нефритовый слоненок», в рассказе В. Шкловского «Подписи к картинкам», в книге их внучки – тайской принцессы Нариссы Чакрабон «Катя и принц Сиама». В 2011 г. по этой книге в Екатеринбургском театре оперы и балета был поставлен одноименный балет. 

На историю Екатерины Десницкой и принца Чакрабона намекается в детской сказочной повести Льва Кассиля "Будьте готовы, Ваше Высочество!" (1964) — про принца некоего государства, похожего на Таиланд, попавшего в советский пионерский лагерь. Кажется, это был «Артек». Автор объявляет, что под придуманной им страной Джунгахорой имеется в виду реальная страна, и персонажи тоже не совсем вымышлены. Главный герой повести - юный принц Джунгахоры, внук русской бабушки "Бабашуры" и джунгахорского наследного принца. Встретив русскую девочку, принц говорит, что когда она вырастет, она будет врачом и вообще очень напоминает ему бабушку.



 Среди современных потомков Катерины я нашла правнука Чулы - Хьюго Чакрабонгси Леви (сын Нарисы от первого брака) - первый тайский музыкант и актер, чьи диски успешно продавались в Штатах, за пределами Таиланда.  

Его кантри-блюзовый кавер на песню Jay-Z «99 problems»

стал настоящим хитом, а его трек «Bread and Butter» использовался в таких сериалах, как «Красавцы» и «Кастл».

Хьюго особенно любят в США, Англии и Таиланде. Он постоянно находится в разъездах, играет концерты и дает интервью по всей Америке.

Большую славу Леви принес альбом ‘Old Tyme Religion’. Не меньшую популярность он приобрел и у себя на родине в Таиланде, исполняя песни на тайском. Да, Хьюго, который сейчас выступает на сцене и которого слушают миллионы это пра, пра, пра внук короля Рамы 5 го, чье изображение каждый день видит не меньшее число жителей Таиланда.

Добавлю фото Хьюго, чтобы было легче вернуться в свой век)