ЖЗЛ. "La Sape"

Эти африканские модники — вовсе не миллионеры, не гангстеры и не чиновники. Почти все они — простые пролетарии из Браззавиля. Обычные таксисты, слесари, клерки и даже фермеры копят деньги месяцами ради того, чтобы купить шикарнейшие по местным меркам костюмы и аксессуары. Создание модного гардероба обходится минимум в 300 долларов (это, примерно, 5-месячный заработок в Браззавиле). Чтобы подобрать себе look они берут кредиты в банке или, голодая, откладывают каждый месяц по 10-15 долларов. Войдя в общество SAPE, они собираются в своих клубах, танцуют затейливые танцы в ретро-стиле и пытаются стать иконой стиля для собственного района. 

У конголезцев даже есть воскресная традиция, также известная под названием «Дни борьбы», когда главные авторитеты достают из шкафов свои лучшие наряды и отправляются в южный район города, Баконго, где ловят восхищенно-удивленные взгляды прохожих и дружески соревнуются друг с другом за звание самого стильного сапёра. В этом деле особо важен творческий подход: мало купить люксовый костюм на сбережения, надо ещё уметь грамотно и со вкусом составить образ.

 Движение SAPE зародилось еще в колониальную эру и связано не с самым приятным моментом в истории Конго. Колонизаторы той эпохи часто предпочитали не платить своим черным слугам, вынуждая их довольствоваться лишь едой, кровом и обносками с барского плеча.

Слуги, в свою очередь, попытались извлечь выгоду из положения и начали использовать вещи для повышения статуса среди соплеменников. Они носили европейскую одежду с таким видом, словно заказали ее в лучших ателье Парижа или Брюсселя.

Очевидно, у них оказалось достаточно харизмы и артистизма для того, чтобы убедить сородичей в том, что это и есть непререкаемый образец вкуса и изящества. Когда колониальная эпоха завершилась и Конго (как французское, так и бельгийское) пережило множество ударов судьбы, жажда стиля пробудилась вновь.

Если считать это модное увлечение религией, то богом, безусловно, будет значиться Андре Бернан Матсуа – первый мужчина Конго, привезший из путешествия во Францию не только свежие воспоминания о столице-законодательнице моды, но и стильную парижскую одежду. С 1922 года прошёл почти целый век, а конголезский первооткрыватель до сих пор считается у денди из Африки незыблемым авторитетом и украшает своим портретом стены домов многих щеголей.

Движение зародилось в столице Демократической Республики Конго, Киншасе, среди африканской молодёжи, протестующей против диктаторского режима действующего президента Мобуту Сесе Секо. Позднее «La Sape» перенеслось на другой берег реки – в столичный город Республики Конго, Браззавиль, который и по сей день является центом обитания чернокожих денди. После окончания Второй Мировой Войны конголезские солдаты вернулись на родину с трофеями из Франции – с поношенными, но фирменными костюмами, рубашками и ботинками. Именно тогда у молодого населения Браззавиля завелась воскресная традиция демонстрировать друг другу приобретённые наряды, нить которой тянется и сейчас.

В 1960-х годах движение SAPE уже сформировалось: появились и аббревиатура, и субкультура, и собственный слэнг. SAPE переводится как «Сообщество продвинутых и элегантных людей».

Идеология les sapeurs довольно проста: радоваться жизни даже несмотря на грязь и разруху, неизменно находиться в позитивном расположении духа и заряжать всех вокруг. Даже тех из несчастных, кто не сечет ничего в стиле и обидно смеется над модниками. 

Африканский дендизм пережил уже три гражданские войны, воскресая во время каждого перерыва и популяризируясь всё в большей степени. Только однажды, в 1997 году, «La Sape» подвергнулся «вымиранию» и не возобновлял своё привычное, размеренное течение вплоть до начала 2002 года. 

Большинство конголезских модников кроме яркой цветастой одежды имеют и «европейские» клички: Серж «Мерседес», Бенуа «Кристиан Диор», Пьер «Ролекс», Жан «Саркози», Ксавье «Паркер», и т.п. 

Приверженцы движения преследуют укоренённые десятью заповедями нравственные правила, которые в 2000 году ввёл Бен Мукача, один из ярчайших представителей течения. Среди щегольских «законов» можно встретить такие, как «уважать Сапеологию в любой ситуации», «никогда не сдаваться», «соблюдать строгие стандарты гигиены», «не быть нацистом, расистом, эйджистом, «не вести себя нагло и невежливо по отношению к другим людям», «уважать старших» и «соблюдать правила гласности движения», «следовать заповедям и регулярно читать молитву, посредством чего достигнуть полного избавления от сапофобов (людей, резко отрицательно настроенных против сапёров)».

Приверженцы модной идеологии с большим энтузиазмом перечисляют иностранным журналистам сапёрские заповеди, ставшие для них жизненными принципами. Дендизм является для них более, чем просто любимым увлечением: это отдельная жизнь, где можно испытать настоящие эмоции, где есть даже фирменные приветствия ото лба ко лбу, диалектные слова для описания динамичной походки и собственный язык Лари, состоящий из синтеза французских неологизмов и слов с языка Конго.

У конголезских денди также есть не оглашаемые правила, соблюдение которых является не менее важным. Это касается индивидуального стиля: количество цветов в образе не должно превышать три оттенка. Однако в то время, как браззавильские модники с нежным трепетом подбирают цветовую гамму в очередном наряде, их киншаские соседи через реку из Демократической Республики Конго оказываются смелее в этом деле: эксперименты с количеством броских красок для них являются обычным делом и средством выражения личных свобод, которые подверглись ограничениям в период с 1965 до 1997 года. Тогда у власти находился Мобуту, по воли которого «La Sape» прекратил своё существование из-за чрезмерной, по его мнению, ориентации на западные традиции.

Деятельность браззавильских щёголей изначально тоже подвергалась недоверию со стороны правительства: в 80-х годах регулярно всплывала мысль запретить сапёрам демонстрировать свои колоритные образы в общественных местах. Сейчас от подобных идей не осталось и следа – движение денди крепко вросло в культурное государственное наследие, о чем заявил президент республики Дени Сассу-Нгессо, параллельно одобрив участие сапёров в таких общественных мероприятиях, как Африканская выставка моды и ремесел.

Несмотря на отсутствие трудностей в отношениях с современным режимом, «La Sape» всё ещё продолжает позиционировать себя как акт социального протеста. Только на этот раз они борются уже не против государственного строя, а против устройства современного мира: наперекор удушающей бедности и опустошающим всё на своём пути гражданским войнам.

По данным Всемирной организации здравоохранения, годовой доход на душу населения в Республике Конго составляет 3240 долларов, чего будет достаточно для покупки только одной пары ботинок «J.M. Weston» из крокодиловой кожи. В рамках своего парадоксального увлечения денди жертвуют возможностью приобрести участок земли большего размера, перебраться в дом лучшего состояния или обзавестись собственной машиной. Тяга к прекрасному и дорогостоящему искусству стиля превалирует над основными жизненно-важными потребностями среднего конголезского человека.

Многие отчаявшиеся модники прибегают к крайним мерам: занимают крупные суммы у более состоятельных товарищей, берут большое количество кредитов за крошечный временной промежуток; рабочие – воруют из бюджета предприятий; те, кто моложе – из карманов родителей. Сапёры, сами того не осознавая, нарушают правило об отсутствии наглости в своём поведении, скрывая от близких родственников как стоимость костюмов, так и способы заработка. Неутолимое рвение к стандартам высокой моды провоцирует всё новые случаи разорившихся семей: на данный момент по информации Всемирного банка, 46,5 процента конголезцев проживают на уровне ниже черты бедности.

Дендизм для конголезцев – настоящий вид искусства. Моменты, когда есть возможность долго подбирать идеальное сочетание предметов гардероба, а потом шагать в уличные бары на центральную улицу Браззавиля Авеню Мацуа, являются для мужчин возможностью нацепить на глаза по-детски розовые очки, сквозь линзы которых не будет видно ужаса городских пейзажей, и убежать от наступающей на пятки страшной бедности.

Это социальное явление не осталось незамеченным для европейских «исследователей». Миланский уличный фотограф Даниэль Тамани был одним из первых, кто нацелил свой объектив на конголезских модников. Впервые побывав в местности обитания сапёров в 2006 году, молодой человек моментально очаровался броской самобытностью африканского стиля. На протяжении двух последующих лет Тамани «наводил мосты» с лидерами «La Sape» и старался как можно глубже окунуться в течение, чтобы лучше его понять. Фотограф также издал книгу «Джентльмены Баконго» о явлении дендизма в столице республики, куда поместил серии своих противоречивых браззавильских фотографий.

Свой проект он посвятил одному из первых конголезцев, с кем имел честь познакомиться и даже подружиться (мужчина умер через несколько месяцев после первой встречи). Итальянец хотел, чтобы его работы не просто изображали феномен африканской уличной культуры: довести зрителя до размышлений о контрастности социального мира и познакомить его с ценностями, отличными от наших, но в то же время так во многом похожими – вот главные задачи культурного проекта Тамани.