Вячеслав Тихонов и Нонна Мордюкова. После развода

Часть 1

Часть 2

Часть 3. 

Второй брак Вячеслава Тихонова 

Второй избранницей Вячеслава Тихонова стала учительница французского языка Тамара. В отличие от яркой и порой излишне эмоциональной Нонны Мордюковой, Тамара была под стать Тихонову – такая же сдержанная и молчаливая. Правда, отношения супружеской пары нельзя было назвать счастливыми. Откровенничать Вячеслав Тихонов не любил, считал недостойным жаловаться на жизнь, поэтому очень часто журналисты, рассказывая об актёре, писали о его счастливой семье, любящей дочери.  

А это было совсем не так. Оказывается, неприметная и спокойная на людях Тамара Ивановна была болезненно ревнива, контролировала каждый шаг знаменитого актёра. В начале нулевых Вячеслав и Тамара разъехались: супруга предпочла остаться в 4-х комнатной квартире, находящейся в центре Москвы, а Тихонов уехал на свою любимую дачу в поселке Николина гора.

Анна Тихонова:
— Познакомились родители на «Мосфильме». К тому времени мама окончила филфак МГУ, работала в школе на Арбате преподавателем французского и подрабатывала как переводчица. Она делала перевод нескольких сцен фильма «Мужчина и женщина».

Она, очень яркая, обаятельная, пользовалась большим успехом у мужчин и даже успела побывать замужем за молодым хирургом Леонидом Чистовым, этот брак быстро распался.

Мама не могла удержаться от взглядов в сторону Тихонова, но когда в перерыве знаменитый артист вдруг подошел к ней и предложил покурить, она от неожиданности и смущения просто потеряла дар речи. Молча взяла сигарету, хотя никогда не курила, и попыталась затянуться. Конечно, тут же закашлялась и залилась краской. Папе это понравилось.

У мамы был жених-француз. С Мишелем мама познакомилась в Сокольниках на международной выставке. Он был потомком белоэмигрантов и блестяще говорил по-русски. В маму влюбился с первого взгляда. Роман продолжался два года. Все это время Мишель писал маме и несколько раз приезжал к ней в Москву, предлагал выйти за него замуж и переехать в Париж. Но мама медлила со свадьбой.

— В декабре 1967 года мама окончательно перебралась к папе на «Фрунзенскую». Она призналась Мишелю, что полюбила другого. Но французу было трудно ее забыть. Он потом еще несколько раз приезжал в Москву. Мама с ним виделась — с разрешения папы. Он не препятствовал этим встречам, но все равно сходил с ума от ревности. Однажды мама засиделась с Мишелем в ресторане «Прага», а вернувшись домой, обнаружила своего Славочку, никогда не увлекавшегося алкоголем, вусмерть пьяным. Папа бог знает что себе нафантазировал, пока ее не было, и напился с горя. Он вообще был очень ревнив. Когда мама уезжала в командировки в качестве переводчицы, каждый день звонил и проверял, где его Тамара. 

— Папа долго не решался сделать маме предложение из-за «огромной» разницы в возрасте.

За советом обратился к лучшему другу — Станиславу Ростоцкому, известному ловеласу и знатоку женщин. Тот его благословил: «Ты ее любишь? Ну так не умствуй и женись. Шестнадцать лет — ерунда». 

— Организатор по натуре — ей все время надо кем-то руководить. Она и папу нагружала поручениями. В магазины, на рынки ходил чаще всего он. А потом выслушивал упреки: слишком долго пропадал, не то купил... Я удивлялась: почему он это терпит? И однажды спросила. Папа ответил: «Я всегда помню о той любви, которая нас связала. Для меня это свято». Иногда он, конечно, мог вскипеть. Я знала: если настроение у отца плохое — лучше не приставать. Но маме было важнее настоять на своем. Папа пытался ее урезонить: «Ну хватит об этом! Хватит!» — но она не сдавалась. И тогда его прорывало: «Я сказал — хватит! Сколько можно!» Хлопал дверью и закрывался в кабинете.

Мама сразу успокаивалась и начинала искать пути к примирению. Уговаривала, стоя у двери: «Прости меня, Славочка, я погорячилась. Пойдем чайку попьем! Хочешь чего-нибудь вкусненького?» Папа не мог долго держать оборону. Он был добрым и отходчивым. 


— Мои родители любили друг друга, и, несмотря на мелкие размолвки и ссоры, речь о разводе между ними никогда не заходила. Некоторым женщинам, близким к Нонне Мордюковой: Ларисе Лужиной, Инне Макаровой и, конечно, сестрам Нонны Викторовны, — трудно с этим смириться. В своих интервью и воспоминаниях они много лет убеждают всех в том, что Вячеслав Тихонов любил только первую жену и был несчастлив с моей мамой. Мне трудно судить, почему они так поступали и продолжают поступать, даже теперь, когда папы нет. 

— Папа не любил говорить о Мордюковой и много лет не общался с ней даже по телефону. Наверное, не было желания. Сталкиваясь на премьерах или банкетах, они с Нонной Викторовной делали вид, что не замечают друг друга, и старались побыстрее разойтись в разные стороны. Я несколько раз при этом присутствовала. Мордюкова и меня демонстративно не замечала, хотя, конечно, знала, чья я дочка.

Как-то в разговоре я спросила папу:
— Мама — сильная женщина. И Нонна Викторовна тоже. Ты что, специально таких жен выбирал?
— Да никого я не выбирал! — поморщился отец. — Что касается Нонны, то я сам не понял, как и почему мы поженились. Снимались вместе, учились и вдруг оказались мужем и женой. И свадьба у нас была странная. В тесной комнатке в общежитии, с закуской на табуретках. Как началось нескладно, так и пошло. А мама... Знаешь, чем она мне понравилась? Тем, что была не похожа на актрис. Я их уже навидался — разбитных, пьющих и курящих. И не хотел такого «счастья».

Любовь к маме он пронес до конца своей жизни. Конечно, это чувство менялось с годами: из любви-страсти трансформировалось в любовь-привязанность, любовь-привычку.

Но жить без своей Томуси отец просто не мог. 

— Отец обожал меня. Сам стирал пеленки и развешивал их на балконе «однушки». В доме напротив жила мамина знакомая. Она как-то сказала: — Тамара, зря ты заставляешь Славу вешать белье.
— Я не заставляю, — удивилась мама, — он сам.
— Ты что, не понимаешь?
Все его поклонницы ваш балкон разглядывают в бинокль. У них Тихонов всегда под прицелом. Тем более с пеленками! 


— Он был мужчиной надежным, домовитым, неплохо готовил. Отец много снимался, но даже когда он отсутствовал, я чувствовала его заботу и любовь. Он присылал письма со смешными картинками, звонил, привозил подарки. И никогда не ругал. Он не бил, не ругал — просто поговорил. Но как! У него был такой «страшный» голос для особых случаев, от которого меня просто трясло. Отец никогда со мной не нежничал, не сюсюкал, но ближе и дороже человека для меня не было. 

— Со своим братом Владимиром Тихоновым я общалась мало. Но иногда он приходил к нам на Рылеева. Мама не препятствовала. Это неправда, что она запрещала мужу общаться с сыном. Мама к Володе нормально относилась, всегда накрывала на стол. Они сидели вместе, разговаривали. Иногда они уходили с папой в кабинет и что-то обсуждали за закрытой дверью. Я не вникала в тонкости их взаимоотношений, но видела, что с сыном папа совсем другой. Со мной он был свой, родной. А с Володей — слишком строгий, жесткий. В его голосе я слышала недовольство и раздражение. Он за что-то сердился на сына. 


Из интервью с Тамарой Тихоновой, 2010:
— Мы прекрасно о вас помним! И знаем, что вы были опорой Вячеславу Васильевичу!
— Была опорой, да. А сама я потеряла опору 12 лет назад, когда встала на костыли. Жалуюсь на плохое здравоохранение, теперь уже платное. Мне нужна медицинская помощь, но с меня требуют такие громадные деньги, которых у меня просто нет! За все надо платить. Я из больницы не вылезаю. Постоянно болею. Ни с кем не общаюсь, поэтому никто и не знает.

— Тамара Ивановна, я читала в прессе, что вы познакомились с Тихоновым на съемках? 
— Ой, знаете, столько кривотолков было, много версий о нас писалось в прессе, и все - неправда. Не на съемках мы с ним познакомились. Символичное у нас получилось знакомство - на озвучании французского фильма «Ищите женщину». Слава озвучивал Мужчину. А я, как профессиональная переводчица, переводила несколько сцен из фильма, помогала в озвучании. В общем, со Славой мы познакомились на студии. На меня он произвел впечатление. И я ему с первого взгляда понравилась. Я не похожа была на его окружение из актрис. Он увидел, что я образованная, умная девушка, не похожая на тех, кого он привык вокруг себя видеть. В том плане, что... ой, ну во многих планах! Культура, образованность, воспитание, хорошая фигура, приятная внешность, само собой, конечно, - все это его и привлекло. Очень быстро у нас завязались отношения. На самом деле Слава придумал предлог - он попросил меня помочь прочитать письма, которые ему из Франции приходят. Я согласилась. Вскоре поняла, что это был лишь повод со мной поближе познакомиться. Отношения у нас стремительно развивались. 

Слава был интересный мужчина, галантный, обходительный... К тому же я была молодой, мне было 24 года, а ему - 40 лет. 

— Первая жена Тихонова Нонна Мордюкова рассказывала, что с Тихоновым было очень скучно жить. По ее выражению, он был как сухарь, уставится в одну точку и молчит. 
— Она не смогла понять его тонкую душу. Тихонов - прекрасный человек! Прекрасный семьянин. Заботливый, душевный, переживающий. Мы не любили застолья, а любили посидеть, поговорить, почитать. Он сердцем переживал за свою Родину, за профессию. Выбирал только человеческие роли, в которых можно было раскрыть человеческие качества героя... Он тонко чувствующий человек. И рядом с ним в душе цвела сирень...

— Просто для народа осталась память о паре Тихонов - Мордюкова... 
— Не знаю, для какого народа, извините... Как он сбежал от нее полсотни лет тому назад и ничего приятного о той жизни не вспоминал?! То, что я знаю про ту его жизнь, - это неприятно. Она была, извините, юношески у него первая женщина, вот и все. А то, что он сбежал и каким он образом жил на скамейке, только чтобы там не жить... Разговор на эту тему вести неприлично. Даже по поводу ее смерти он ничего не говорил. Сожалеет, и все.  Я прожила с Вячеславом Васильевичем 42 года. Это, наверное, многое значит. У меня светлых мгновений с ним было много. 

— У Вячеслава Васильевича был фильм «Семнадцать мгновений весны». А мгновение с ним, которое вы вспоминаете как САМОЕ светлое? 
— Самое светлое одно-единственное не бывает. Самые светлые мгновения - они в душе и в тайне. О них не рассказывают... Не могу я вспомнить одну картинку! У меня столько их всплывает ночью во сне. Если говорить о светлых мгновениях с ним - они как раз интимного плана очень (смущенно). Иногда просыпаешься, и прямо ощущение рядом живого человека. Просыпаюсь и - будто с ним.

— Без мужа вам тяжело? 
— Ой, ну что! Конечно. Поэтому все болячки и обострились...

— Говорят, за каждым великим человеком стоит великая женщина... 
— К сожалению, это забывается. Даже великих людей забывают. А уж их жен... Меня, поскольку я инвалид, нигде не бываю, давно похоронили. К сожалению, уважение и любовь, и интересная, хорошая жизнь остались в прошлом. А сейчас, извините, страшная старость, которой никому не пожелаешь. Даже дочь с ужасом думает, что будет дальше. А я с ужасом ей говорю, что, к сожалению, старость приходит быстро. У меня была интересная жизнь, но только жаль, что она прошла. 


Цитаты о Тамаре Тихоновой

Писатель Юрий Сушко:   
— Неприметной Тамаре Тихоновой, второй жене Вячеслава, удавалось держать мужа под тотальным контролем. Тихонову приходилось отчитываться перед женой о каждой сцене с намеком на любовные отношения, согласовывать свои роли. Вскоре выяснилось, что Тамара просто одержима ревностью. Вячеслав Тихонов не выдержал постоянных истерик, собрал чемоданы и переехал в загородный дом в Николиной Горе… Позже Тамара Ивановна не забывала упомянуть, что муж испортил ей жизнь. Ходили слухи, что даже с сыном от первого брака актеру приходилось встречаться тайком в гараже…

Маргарита Жарова, актриса:
— Слава очень скромный человек. Однако в личной жизни ему не повезло. Когда они с Ноной Мордюковой разошлись, он встретился в картине «Доживем до понедельника» со своей второй женой. Ее «сосватал» ему Стасик Ростоцкий: «На черта тебе эти артистки? Вот посмотри, какая девочка, какая прелесть, все при ней – и умница, и красавица…» И Тихонов сдался… Тамара была консультантом на фильме «Доживем до понедельника». Работала педагогом в элитной школе на Арбате. Каюсь, это я подсказала ее кандидатуру Стасику: «У нас замечательная школа, на очень хорошем счету. Вот оттуда можно и взять учительницу». Ассистенты съездили и пригласили ее. Жаль конечно, но и эта семейная жизнь тоже не заладилась… По темпераменту учительница оказалась под стать Нонне. Потом мы с ней встречались в нашей поликлинике у Киевского вокзала. Придет бывало: «Я от Тихонова!» А ей в ответ: «Видите очередь? Занимайте за последней женщиной». Она всегда вела себя вызывающе. И Тихонова было жаль. Он еще много чего мог бы сделать, но живет теперь за городом… 

Маргарита Володина:   
— Через несколько лет Тихонов познакомился со своей второй женой Тамарой. Все, наблюдавшие этот роман, недоумевали - где он ее нашел?! Рядом с ним представлялась совсем другая женщина – красивая, интеллигентная, под стать ему. Случилось что-то совершенно непонятное. Поползли даже слухи о магии. Женившись на Тамаре, Тихонов очень быстро из строгого, волевого мужчины превратился в подкаблучника, который во всем подчинялся этой женщине. Он выглядел и вел себя так, что на него было больно смотреть. Даже фигура изменилась, он стал каким-то сутулым и жалким.

Однажды мы были вместе в Болгарии, и все наблюдали, как она им управляла. «Ну что ты, Славка, останавливаешься? - то и дело понукала Тамара супруга. - Я не хочу толпиться здесь со всеми, мне не интересно». «Славка, хочу туда! Славка, хочу сюда!». Он всегда был у нее только Славкой. Противно было видеть такое ее пренебрежительное к нему отношение при посторонних людях. Но он молчал и шел, куда она приказывала. Ей льстило, что завладела таким знаменитым красавцем. Еще бы! Мне рассказывали, что одна из сестер этой Тамары, не стесняясь, говорила: «Что там эти старухи на съемках! Наша Тамарка на 15 лет его моложе. Она как ноги раздвинет, так он - весь ее». Циничная семья. Печально. 

Тихонов выполнял все пожелания жены. Сначала купил один дом, но он ей не понравился, тогда он приобрел другой. Она знала французский язык и работала переводчицей, но толку-то... Он мог блистать с совсем другой женщиной. Но это был его выбор, и уже ничего не исправишь...

Анна Вершинина, журналистка:    
– Вячеслав Васильевич очень любил общаться с молодежью. Ему нравилось делиться своим опытом. Да и кокетничать с юными девами он любил. Один раз, когда я договаривалась с Тихоновым по телефону об интервью, Тамара Ивановна выхватила у него из рук трубку и заорала: «Я знаю, это твоя любовница!!!» Это же смешно! Тихонову было 80 лет.

Нонна Мордюкова, 2007:
— Слышал, его жена Тамара иногда вам звонит.
— Она, это не секрет, любит кирнуть, и когда выпьет немножко, хочется ей со мной погутарить. Ее же не остановишь, а я регулирую: захочу — поговорю, не захочу — положу трубку. Мы с ней в нормальных уличных отношениях: не родные, не близкие, а просто знакомые.

Татьяна Мордюкова:   
— Я считаю, что он был несчастливый человек. Только дочь Анна скрашивала его одиночество. До сих пор не могу понять: почему он выбрал Тамару, любую мог замуж позвать. Она начала пить, изменяла ему, ей рано был поставлен диагноз шизофрении. Почему он терпел издевательства Тамары, мы понять не можем. Такой красавец был и до чего довел себя. Вот и получилось, что в конце жизни Слава переехал на дачу, подальше от жены. Жалко его, слабый был человек. Выглядел он последнее время плохо.

— А вы не обиделись, что Тихонов не пришел навестить Нону Викторовну в больнице?
— Он не мог уже, язва была страшная. А все потому, что у него не было диеты. Одно это говорит о том, как за ним ухаживала его жена Тамара. 

Наталья Мордюкова-Катаева:   
— Я помню, как все удивились, что Тихонова не было на похоронах у Нонны. Я еще тогда подумала – Бог ему судья. Но потом вспомнила про его безумную Тамару. Наверняка это она его не пустила. Потому что сам Слава Нонночку уважал, да и не чужими людьми были все-таки. А жена его даже по телефону запрещала им общаться. 

Татьяна Мордюкова:   
— В один из этих дней в три часа ночи раздался телефонный звонок, на том конце провода слышу возмущенный голос жены Славы Тихонова Тамары Ивановны:
— Только что позвонили соседи и сообщили, что Володю нашли на мосту недалеко от дома в невменяемом состоянии, с пробитой головой. Вроде доставили по месту жительства. Он мне вообще-то никто, так что разбирайтесь с этим сами!
— Как никто? Он же сын вашего мужа.
— Славы в Москве нет. Да если бы и был, это не его проблемы. Он не любит Володю, он любит Анечку. И вообще, у Володи есть мать. Она-то о чем думает?! Чем таким неотложным занята?
— Она в больнице.

Кстати, когда я напомнила о том, что Нонна много работает, концертирует, ее любит публика, Тамара Ивановна сказала: «Бабу любая может сыграть». Попробовала бы она сделать это!

Ирина Печерникова:
— Когда я узнала, что у меня будут пробы с Тихоновым, ужасно испугалась. При нем не могла произнести ни слова. А он был очень интеллигентный, простой. Вся съемочная группа хотела, чтобы мы с Тихоновым стали парой, нас часто оставляли вдвоем. Я была в него очень влюблена, поэтому ничего и не получилось. Моя влюбленность была уважительная, я очень долго привыкала к нему как к человеку. У Тихонова тогда была жена Тамара, по-моему, она уже ждала ребенка. Конечно, мы все немного удивились его выбору. 

Людмила Гладунко, актриса:
— Знаю, как болезненно жена Вячеслава Васильевича Тамара воспринимала эти признания и вообще многочисленные интервью о большой любви Мордюковой и Тихонова. Для него самого это было в прошлом, и он не любил подобных разговоров. Вячеслав Васильевич встретил и полюбил Тамару, женщину далекую от киноискусства, и прожил с ней долгую жизнь. А перед Володей у него было чувство вины, но так сложилась жизнь. Всю свою отцовскую любовь Тихонов отдал дочке Анечке, а потом и долгожданным внукам — Гоше и Славику. 

Всеволод Шиловский:
— Одно время Тихонов носил бороду, я спросил: «Зачем ты ее отрастил? Тебе не идет!» Оказывается, дочка посоветовала. У Славы была непростая семейная ситуация. Но он об этом никогда не распространялся, никого не пускал в свою личную жизнь.

О других женщинах 

Екатерина Градова:
— Он так бережно ко мне относился, очень помогал на съёмках. Я смотрела на него влюбленными глазами. Настоящий мужчина, красивый, благородный. Он казался очень одиноким. Такой печальный взгляд… Он был не стар для меня. И был "моим" типом мужчины. Например, когда за мной ухаживал Никита Михалков, мое сердце ни секунды не дрогнуло - совершенно не мой типаж мужчины. Тихонов, напротив, очаровал. Волновал... Он ухаживал тихо, неназойливо. Такой аристократичный, тонкий, интеллигент. Но что поделать - он был женат. И это меня остановило.

Татьяна Лиознова:   
— Я видела, какие тонкие чувства зародились на съёмках между Тихоновым и Градовой. Не мешала их взаимной симпатии, это добавляло чего-то личностного, трогательного в их партнерские сцены. Но когда к Градовой приехал Миронов, все, конечно, рухнули – Миронов считался первым красавцем и актером номер один в кино. Я сказала Кате, что такого надо хватать! А Тихонов – ну что… Он был молчун, не искрился, как Миронов, Мордюкова называла его "сухарь", к тому же был женат, хотя это не мешало ему ухаживать за дамами. Никогда не считала его верным мужем. Красавицы его преследовали, и он не всегда мог устоять. Вторая жена его держала в ежовых рукавицах, но он без нее мог и расслабиться. 

Екатерина Градова:
— Мы звонили друг другу и подолгу общались. В последний раз говорили с ним примерно за неделю до его смерти. Он по-прежнему был одинок. Мне казалось, он не нашел своего счастья...

Мы о многом беседовали с Вячеславом Тихоновым. Это личные разговоры, которыми я ни с кем не делюсь. Но помимо этого мне хотелось его и развеселить, порадовать. Много вспоминали. Он рассказывал о своей жизни, я - о своей. Он узнал про мою болезнь, поинтересовался самочувствием и распорядился перевести в лучшую Кремлевскую больницу… Серьезные беседы вели о вере, душе. Мы очень с ним понимали друг друга. Внутренне были с ним очень похожи. Он тоже был верующий человек. Светлая память этому замечательному актеру с грустными глазами. 

Инна Выходцева в эфире Пусть говорят, 2018:
— Это было в Театре Киноактера, я до сих пор там работаю. И там пронесся слух, что Светочка Швайко, а мы все не без греха, и что у нее роман со Славой Тихоновым. И не надо говорить, что мы все такие пушистые, все мы вообще ничего не знаем. Мы все здесь не ангелы. Слухи в Театре Киноактера всегда имели почву.

— Вы на полном серьезе считаете, что Святослав может быть сыном Тихонова, а не Белова?
— А что, возможно.

Улдис Мурниекс:   
— Когда в Риге начались съемки «Семнадцати мгновений весны», мы с ним часто встречались. Слава в перерывах приезжал ко мне в Юрмалу, даже иногда оставался ночевать. А как он женщинам нравился! Я даже завидовал ему. Помню случай. Сидим в кафе, подходит красивая, статная девушка, просит автограф. Слава предлагает ей присесть и выпить с нами кофе. Просидели с Линдой часа два. Я вижу, что у них складывается контакт, встал и ушёл. На другой день мы должны были встретиться, но Слава встречу отменил. Как я потом узнал, он с Линдой гулял в Юрмале. Но, видимо, отношения у них не сложились. 


Владимир Окунев, оператор Киностудии им. Горького:
– На съемках по вечерам накрывали стол, выпивали, беседовали о ролях, о жизни. Завязывались романы. Тихонов никогда в посиделках не участвовал. Вел себя как отшельник. Поужинает в ресторане и закроется в номере. Я жил рядом и наблюдал, как ломились к нему и восторженные девицы, и солидные дамы с коньяками и дорогими подарками. Некоторые чуть ли не головой в дверь бились. Тихонов не открывал. Женщины мне оставляли букеты, чтобы передал. А утром Вячеслав просил меня: «Если будут стучать, скажи, что меня нет в номере». Иногда поклонницы перехватывали Тихонова в коридоре… Ему неприятен был этот властный женский напор. Наверно, тогда и распрощался Тихонов со своим идеалом женской красоты – «бой-бабой». 

Вячеслав Тихонов, 2003:
— Одна из самых пронзительных сцен в «Семнадцати мгновениях» — встреча с женой. В вашей жизни была женщина, на которую вы смотрели так же?
— Думаете, я отвечу? Мужчина не должен говорить о двух вещах — о любви и о болезнях.

Актриса Надежда Репина о романе с Вячеславом Тихоновым:   
— С Вячеславом Васильевичем я познакомилась, когда мне едва исполнилось восемнадцать. Чтобы поступить на актерский факультет к Герасимову, я пошла курьером в дирекцию на Киностудию им.
М. Горького. Иногда мы сталкивались с Тихоновым в студийном коридоре. Вячеслав Васильевич всегда здоровался первым. Тихонов был такой скромный, с вечно намотанным на шею шарфом. А я обмирала — это же сам Андрей Болконский! Какой он был красивый, боже! Правда, он мне казался ужасно взрослым — 37 лет все-таки!

Однажды я позвонила ему от Ольги. «Надя, ты где? Рядом? Ну приходи в гости», — предложил Тихонов. К тому времени Слава уже развелся с Нонной Мордюковой и жил в однокомнатной квартире на Фрунзенской набережной. Мы сидели на кухне. «Сейчас я тебя угощу», — таинственно сказал он и достал из холодильника белую эмалированную кастрюльку. В ней его мама из Павлова Пасада передала сыну любимую квашеную капусту. Мы по очереди черпали капусту расписной деревянной ложкой прямо из кастрюли и запивали ее коньяком. Постепенно мы стали сближаться, и я почувствовала, что Слава мне доверяет. Он рассказывал о своей обиде на Мордюкову. Она его выставила из дома, и ему негде было жить. Какое-то время он ночевал на раскладушке на кухне у своего друга Виталия Макарова. У него стояли слезы в глазах, когда он об этом говорил. Спустя какое-то время Славе дали однокомнатную квартиру на Фрунзенской.

Конечно, мы целовались. Но большего я не позволяла: «Нельзя!» А он с обидой спрашивал: «Ты за какую команду болеешь? За «Динамо»?» Тогда я не понимала смысла этой фразы... И только потом узнала, на что он намекал: мол, кручу «динамо» взрослому мужику… Естественно, Слава пытался меня затянуть в постель. Раз пришла на холостяцкую квартиру, значит, мужик нравится! Да он и не мог не нравиться: всегда чисто выбрит, ухожен, потрясающе добрая улыбка. Но я была тверда: «Я девушка. Мне мама не разрешает». Это его отрезвляло.
Мы продолжали встречаться. Может, Слава надеялся, что я созрею. Но я... так и не созрела…

Чаще всего мы сидели на ковре, чтобы нас из окон не было видно. Он ставил ночник на пол и плотно задергивал шторы. Его все время пасли какие-то девицы — без конца ему звонили, стерегли у двери, подкидывали в почтовый ящик признания в любви. А он от них скрывался.
…Однажды мне вдруг почему-то приснился Слава Тихонов. Я просыпаюсь и понимаю, что это нереально. Тихонов стал так знаменит, он женат, у него растет любимая дочка. Но я не удержалась и сама ему позвонила. «Слава, здравствуй. Это Надя». — «Я тебя узнал». — «Ты мне сегодня приснился». — «Я тебя хочу увидеть…» И я приехала к нему…

Он уже жил в новой квартире на «Лермонтовской», в высотке.
Вот тогда у нас начались интимные отношения. Потом по телевизору показывали «Семнадцать мгновений весны». Мы, лежа на диване, смотрели Штирлица. Но для меня это были два разных человека: Штирлиц на экране и мой Слава Тихонов на диване. Мне было так приятно слышать от него комплименты. «Я немножко побаиваюсь тебя…» — признался как-то Слава. «Почему?» — удивилась я. — «Все красивые женщины коварны».

Мы очень соскучились, и нам было хорошо в постели.

Он никогда не говорил о жене. И, несмотря на имевшуюся семью, часто оставался один. Мы и встречались как два одиночества, потом расставались — то уцепимся друг в друга, то жизнь нас снова разбросает…

Один раз он признался: «Мне порой так плохо бывает... Сажусь в машину и два часа ночью по Москве катаюсь». Я чувствовала, что он не был счастлив. Хотя, наверное, в какой-то момент ему показалось, что счастье возможно. Он постоянно говорил мне о том, что жалеет, что мы не вместе. Но я ему этой возможности не дала...

Первая любовь Вячеслава Тихонова

Накануне своего 75-летия актер решил вслух рассказать о своей первой любви. Посетив Павловский Посад, чтобы передать уникальные снимки в местный музей в связи с Днем города, Тихонов впервые за 50 лет вспомнил о своей старой любви публично. Вячеслав Васильевич, прослезившись, говорил: «Здесь я встретил свою первую любовь».

Юлия Российская, 2007:   
— Я и Слава Тихонов родом из Павловского Посада. Учились в одной школе. Наш роман начался, когда я была в седьмом классе, а он - в восьмом. Познакомились в местном клубе на танцах. Слава пригласил меня на танец, а потом вызвался проводить до дома. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Три года были неразлучны. Он очень нежно ко мне относился! Цветы дарил. Нам было хорошо вместе.

— Целовались?
— Еще как! От него не оторвешься!

— А комплименты говорил?
— Говорил: «Ты самая хорошая». Называл русской красавицей. Нравилась ему моя внешность. Он спокойно к своей внешности относился, выглядел скромно. Тогда послевоенные годы были. А я любила наряжаться, сама шила себе наряды. Каждое лето я уезжала работать в пионерлагерь. Он и туда приезжал ко мне.

Наши со Славой родители хотели, чтобы мы с ним были вместе. Моя мама с его папой работали на одном предприятии, общались, строили насчет нас планы. Но... не получилось. 

— Я закончила девятый класс, перешла в десятый. А Слава закончил школу и вдруг исчез, ничего мне не сказав. Позже его друзья мне передали, что он поехал в Москву поступать в театральный. Рассказали, что его приняли, но на условии, если кто-то уйдет, освободится место. Он даже плакал, что надо ждать. Но его быстро взяли. Когда «Молодую гвардию» начали снимать, он там хорошо себя показал. Я была за него очень рада.

У меня там подружка училась. И она мне рассказала, что вроде бы вертится около Славы одна его однокурсница. Это была Нонна Мордюкова. Рассказывала, что Мордюкова не отходит прямо от него. Видимо, он ей очень понравился, и она к нему прилипла. Хотя он и не любил ее. Он мне и сейчас говорит, что любил меня и любит до сих пор, хотел быть со мной.

— А почему же у него роман с Мордюковой был, если он вас любил?
— Наверное, женщина ему нужна была, не знаю. Мы-то с ним себе ничего такого не позволяли и не думали об этом.

— То есть у вас с Тихоновым такие чистые чувства были?
— Да. Он мне сейчас говорит: «Я никого не помню в Павловском Посаде, кроме тебя! Живу воспоминаниями о тебе!» А Мордюкова сама в своей книге потом написала, что он ее никогда не любил!

— А про вас Мордюкова знала?
— Знала. Но мы с ней не были знакомы. Она меня в своей книге назвала так: девушка была у Славы. А в одной газете сообщила, что отбила Славу у его девушки.

— Я думала, с ума со Славой сойду! Он меня мучил без конца. Он разрывался. На учебе у него Мордюкова. А он ко мне приезжает. И мне уже нужна была какая-то определенность. Тем более мой новый знакомый, будущий муж Володя, мне тоже очень понравился. Высокий, красивый, самостоятельный. Старше меня на два года. Но Слава меня все не отпускал. Как приедет - снова любовь! Когда же стало известно, что Мордюкова ждет от Славы ребенка, я поняла: все! А Слава продолжал приходить. И мы бежали навстречу другу к другу, бросались в объятия. Потому что чувствовали: не можем друг без друга. А потом придешь домой и понимаешь, что ничего нельзя изменить. Плакала.

— А как он рассказал про то, что Нонна от него беременна?
— Про это все знали. У нас же много общих знакомых. Я не расспрашивала. Он ко мне приходил такой расстроенный. А что можно было сделать?!

— Вы расстраивались?
— Да. Он меня расстраивал. У меня только все наладится, Слава меня опять растревожит своими приходами. Как я страдала! Я прямо жить не хотела. Если бы не родители, не знаю, что со мной было бы. Такая депрессия! 
Он женился на Нонне после рождения их ребенка. Если бы не было ребенка, может быть, они бы и расстались (с грустью).

— А Тихонов жалеет, что так вышло?
— Думаю, да. Мордюкова ведь не принесла ему счастья. Да и потом повела себя нехорошо. Их ребенку уже был годик. Слава уехал на длительные съемки, а у нее появились ухажеры. Даже говорила, что страстно любит Шукшина, но, мол, уже за Тихоновым. Слава приехал, все узнал, собрал свои вещи, как он рассказывал, и ушел к другу. Нонна уехала к маме с ребенком. А Слава снова пришел ко мне со словами любви. Я думаю, ну все уже - у него там ребенок! А раз есть ребенок, у нас уже ничего не выйдет. Да и разве я могла причинить своему Володе такую боль, уйти от него?! Мне даже дочка Лена говорит: «Мама, как тебя любил папа!» В общем, решила, что не могу его оставить. И об этом сказала Славе. Он все равно ко мне приходил.

— Все на что-то надеялся?
— Нет. Уже, наверное, не надеялся. Но любил! И вопреки всему приезжал.

— После расставания мы не общались со Славой больше 50 лет. Я смотрела его фильмы. Была очень рада за него, что он достиг таких высот.

— А когда же вы нашлись?
— Он меня нашел. Получилось неожиданно. Раздался звонок в моей квартире. Это, как оказалось, звонил его зять. Видимо, узнал адрес мой. Сначала в трубке низкий голос раздался: «Юлию Алексеевну, пожалуйста». Я ответила: «Я слушаю вас». И тут же Слава у него трубку взял, говорит: «Юля, это Слава!» Я ему: «Я узнала тебя по голосу! Я помню твой голос!» Конечно, удивилась и обрадовалась. Это было совсем недавно, лет шесть-семь назад. С тех пор у нас возобновилось общение. Это нам так помогает! Меня поддерживает Слава. Разговоры по душам очень помогают. Я чувствую, что любовь живет.

— С годами чувство усиливается?
— Думаю, да. Мы взрослеем, и чувство становится более глубоким.
К Славе я все никак не могу попасть по состоянию здоровью. Мы никак сейчас с ним не встретимся. То он по больницам, то я. В общем-то встречи со Славой и не нужны. Поговорим по телефону - и хорошо! Бывает, подолгу разговариваем. До слез.

Но раньше Слава чаще мне звонил, когда жил один на даче. А сейчас с ним внуки, дочь Аня, она не очень приветствует наше общение.

— У него ведь есть жена, они вместе уже долго...
— Да... Зачем он так быстро женился, сразу? Она его всегда ревновала очень сильно. Ее нездоровье - результат ревности. Слава говорит, что ее всегда предупреждал, что в таком-то фильме будет поцелуй у него с партнершей. Он и не целовался, а так, по-актерски. Но она и из-за этого ревновала. Сегодня сильно болеет, часто лежит в больницах. Она живет в их четырехкомнатной квартире, а он - на даче. Наверное, им так лучше...

— Он вам говорил, часто ли о вас вспоминал?
— Он мне говорит: «Я живу воспоминаниями». Он меня любит. Я всю жизнь в его сердце. А он - в моем.

Личная жизнь Нонны Мордюковой после развода 

После развода с Вячеславом Тихоновым Нонна Мордюкова стала жить вместе с Борисом Андроникашвили. В этих отношениях Нонна получила то, чего ей так не хватало с Тихоновым - страсть, ревность, бурные эмоции. Однако зарабатывал Андроникашвили мало, и Нонне приходилось тянуть на себе всю семью. Через пять лет такой жизни Нонна не выдержала и ушла от Бориса.

Позже у нее были непродолжительные отношения с Юрием Каморным и короткий брак с Владимиром Сошальским, который был известен своей легкомысленностью по отношению к женщинам.

Борис Андроникашвили

Нонна Мордюкова:   
— После развода с Тихоновым у меня был муж, грузин по национальности (сын писателя Бориса Пильняка и актрисы Натальи Вачнадзе). Мы с ним познакомились в Доме кино после какого-то просмотра. Неописуемой красоты! Представляете: дылда под метр восемьдесят, очаровательные бычьи глаза с хлопающими ресницами — берет мою руку: «Разрешите с вами познакомиться. Меня зовут Борис Пильняк. Пойдемте с вами песни петь». Ну, еще акцент грузинский, голос хрипатый — я была покорена сразу. И я пошла, как сомнамбула. Пошла, и пошла, и пошла... Но мы всего пять лет в гражданском браке прожили, и я ушла от него — он по-грузински обошелся с одной своей школьной подругой. Он мне потом объяснял, что по-грузински нехорошо отказывать женщине, которая к тебе испытывает чувства, а я не смогла его простить. А потом жалела, конечно, жалела.

Юрий Каморный 

Людмила Мордюкова:    
— Был у Нонны еще роман с молодым артистом Юрием Каморным. Он очень настойчиво добивался ее расположения. Он комнатку снял рядом, чтобы за Нонной следить и подкарауливать ее. Разница между ними была 19 лет, и Нонна из-за этого очень комплексовала. Помню, пошли мы все вместе в Дом кино, Нонна с Каморным идут под ручку. И вдруг подходит к ним одна актриса и говорит: «Нонна, привет! — и, глядя на Каморного, добавляет: — Ой, как же твой Вовочка вырос, какой стал хорошенький!» То есть приняла Юрия за сына Мордюковой — Володю Тихонова. Нонна своего спутника ткнула в бок:
— Понял? Ты понял, что так будет всегда?

И вот однажды я занималась в комнате с Володей, уроки у него проверяла. А в бывшем Борином кабинете Нонна с Юрием выясняли отношения. Вдруг слышу: бах! И Нонна закричала. Я подумала, может быть, ваза упала. Прибегаю, а у Каморного из руки кровь хлещет. Оказывается, он принес пистолет и сказал Нонне: «Выйдешь за меня? Если ты мне откажешь, я в себя выстрелю». Она ответила нет — не верила, что он выстрелит... Слава богу, пуля прошла навылет, еще и дверь задела. Стали мы перекисью останавливать кровь. Скорую вызывать нельзя — доложат, что в доме у Мордюковой огнестрел. Жуткий вышел бы скандал. Пришлось самим справляться. Юрий сильно побледнел, крови потерял много, губа нижняя дрожит — судорога. И вдруг говорит:
— Нонна, если ты мне откажешь, я и вторую руку прострелю.
Она кричит:
— Все, уходи, видеть тебя не могу!
Но не выгнала в тот день, оставила ночевать — куда же ему идти в таком состоянии...
Рука у Юры зажила, все обошлось.

Юрий Каморный/Вячеслав Тихонов

Владимир Сошальский

Наталья Мордюкова-Катаева:   
— Когда вернулись в Москву, прошла буквально пара месяцев, сестра куда-то запропала, я несколько дней не могла до нее дозвониться. Но вот она мне звонит сама: «Тасюрочка, у нас тут свадьба, приезжай!» Я не поняла: «А кто у тебя замуж выходит?» Нонка рассмеялась: «Я!» Оказалось, они с Володей Сошальским расписались и отмечают это событие у него на Селезневке. Слишком уж быстро все произошло. «Зато я теперь имею мужа, и никто не будет гавкать мне в спину», — объяснила мне Нонна. С Сошальским сестра прожила недолго, меньше года.

А потом не выдержала гулянок, которые он каждую ночь дома устраивал: компании расходились только под утро, и Нонна постоянно недосыпала. «И ты представляешь, какой хитрый, — делилась Нонна. — С вечера приготовит наваристый бульон — на килограмм мяса пол-литра воды. Утром выпьет этого бульона, примет контрастный душ — и как огурец! Идет в театр на репетицию, а там никто и не догадывается». И вот она ушла от Сошальского. Помню, сидим мы в парке в санатории, и тут по аллее к нам идет невесть откуда взявшийся Сошальский. Подошел, говорит: «Нонна, вернись!». А она ему: «Володя, я отрубила раз и навсегда, я не вернусь к тебе, ты зря сюда летел!» Разговаривала с ним таким тоном, что он понял: уговаривать ее бесполезно, развернулся и ушел в обратном направлении. 

Наталья Гвоздикова:   
— Незадолго до того как мы познакомились, Мордюкова разошлась с Владимиром Сошальским. Хоть она и стала десятой женой актера (по поводу этого «юбилея» много шутили коллеги Сошальского по Театру Советской Армии), их отношения скрепляла большая любовь.
В минуту откровенности я поинтересовалась:
— Нонна Викторовна, почему ваш брак распался?
— Надоело стоять на третьей позиции.
Могу догадаться, что значило это выразительное словосочетание. Владимир Борисович до конца своих дней был мужчиной видным, его окружали поклонницы, они его обожали, и многим он отвечал взаимностью. К тому же шумные компании друзей в ресторане Дома кино Сошальский предпочитал тихим вечерам в семейном гнездышке, что не могло устраивать такую женщину, как Мордюкова. В какой-то момент и в ее отношениях с Сошальским, видно, нашла коса на камень. Но Мордюкова если и сожалела о разрыве, то только в душе, о Сошальском она практически никогда не говорила. 

Владимир Сошальский:   
— А почему вы развелись с Нонной Мордюковой? Она обо всех мужьях в своей книжке написала, а вот о вас...
—…обо мне ни слова. У нас характеры взрывные, у нее - похлеще моего. Сейчас, когда встречаемся, здороваемся. Она улыбается, спрашивает - не всех еще перетрахал? Нет, говорю, еще не всех. А дело это я люблю, подхожу со вкусом. Недавно были гастроли в Киеве, так я через местный "шоп" накупил себе всякх "игрушек" - женщин своей мечты радовать. Не считаю, что это какое-то извращение. Наоборот, своих женщин надо уметь "любить" и радовать. Когда уходил с ребятами на мальчишник, Нонна мне обычно говорила: "Смотри, Вовка, своим х..м там сильно не балуйся, по сторонам не размахивай". Прямо так и говорила.
Уж очень она женщина волевая, а я только до поры до времени покладистый и тихий.

— Значит, не сошлись характерами...
— Нонночка очень ревнивая. Очень. В жизни она такая лирическая, но когда попадет шлея под хвост, у-у-у, держись! Она меня на украинский лад называла - не Вовка, а Овка.

О других мужчинах

Елена Рыбникова, дочь Николая Рыбникова и Аллы Ларионовой:
— У нас любила бывать Нонна Викторовна Мордюкова, причем не одна — часто приходила с разными кавалерами. Однажды пришла с Владиславом Дворжецким — у них тогда был роман. Мама потом ворчала: «Ну, Нонка! Никогда заранее не предупредит — просто берет и приходит, да еще и не одна...». Владислав Вацлович показался мне очень спокойным человеком — весь вечер скромно просидел за столом. А Нонна Викторовна — огонь, всегда душа компании! 

Людмила Мордюкова:
— Расскажу про один ее несостоявшийся роман, о котором никто не знает. Были мы с ней в киноэкспедиции картины «Возврата нет», а там играл Владислав Дворжецкий.
И вот между Нонной и Владиславом возникла некая симпатия, взаимное притяжение. В этом же фильме снималась Татьяна Самойлова, и, как оказалось, она тоже была тайно влюблена в Дворжецкого. И вот однажды Нонна с Владиславом сидели в домике, она что-то рассказывала, а он все больше молчал. Но если уж что-нибудь скажет, то очень остроумно. И вдруг Татьяна Самойлова открывает окно снаружи и просто как кошка впрыгивает в комнату. Усаживается между Нонной и Владиславом. А перед диваном стоял столик, на нем какие-то закусочки, остатки обеда. И вот Самойлова упирается двумя ногами в край стола и опрокидывает его, все летит на пол.

А у Нонны с Владиславом так ничего и не вышло. Поехали они в соседний поселок на машине. И Дворжецкий увидел там в магазине женское платье, купил. Нонна прямо спросила: «У тебя есть дама сердца?» Он ответил уклончиво: «Ну, там…» Но сестре было достаточно, она в этом отношении очень щепетильная была, никогда не вклинивалась в чужие отношения. 

Наталья Гвоздикова:
— Одинокой Мордюкова практически никогда не оставалась. На моих глазах во время гастролей с программой «Товарищ кино» у нее случился роман с солистом трио «Ромэн», жгучим цыганом Играфом Иошкой. Когда все живут в одной гостинице, скрыть что-то от посторонних глаз крайне трудно. Да Нонна с Играфом особо ни от кого и не таились, почти не расставались. Роман был ярким. Помню, сидим вместе в ресторане, вдруг Играф хватает гитару, встает перед Мордюковой на колено и посвящает ей цыганский романс. В такие моменты Мордюкова расцветала. Но и эти отношения закончились быстро. 

— А вот с сирийцем Абу Разаком Ганемом, руководившим кинематографией своей страны, Нонну Викторовну связывали длительные отношения. Ганем прекрасно говорил по-русски, поскольку получил образование в Москве. Познакомились они с Мордюковой во время Московского международного кинофестиваля. Ганем не пропускал ни одного. Когда приезжал в Москву, Нонна Викторовна преображалась, она рассказывала, как принимала Ганема, лепила «фирменные» пельмени, накрывала стол. Мне признавалась: «Наташка, это зверь в любви!» Но и с Ганемом серьезных отношений не получилось. 

— Когда Мордюкова снималась в «Родне», влюбилась в Никиту Михалкова. А тот потребовал от нее жертв ради искусства: на экране ей предстояло появиться с химической завивкой и металлическими коронками на зубах. У Нонны Викторовны в гардеробе имелась пара вечерних туалетов, в которых она работала на концертах. Так, ничего особенного, обычные строгие платья. Мордюкова по этому поводу особо и не переживала. И вдруг однажды появилась перед нами в кардинально ином облике. По ее заказу Слава Зайцев пошил роскошное платье цвета кофе с молоком необычного кроя, которое удивительно шло ей. Наверное, очень Нонне Викторовне хотелось, чтобы Михалков увидел в ней не только прекрасную актрису, но и привлекательную женщину. Чувства Нонны Викторовны к Михалкову так и остались безответными, о чем она сожалела. 


Нонна Мордюкова:
— На картине «Родня» нас с Никитой Михалковым очень потянуло друг к другу. Но он имел право — режиссер, молодой. А я женщина в возрасте. Однажды мы с ним поехали вдвоем на газике выбирать натуру. Осматривали местность и вдруг такими взглядами обменялись, что у меня сердце застукало и из ушей стало выскакивать. Я села в машину и сказала: «Поехали отсюда!» А потом проезжали со всей съемочной группой это место на поезде, Никита сделал потягушечки и говорит, как Григорий Мелехов из «Тихого Дона»: «Кажись, Аксинья, здесь наша любовь и зачиналась». Были моменты... Конечно, он задевал меня — красивый, рубашечка на нем так ладненько сидит. Мне приходилось даже иногда отворачиваться или смотреть на бегущую лошадь, чтобы он не видел, как дыхание у меня перехватывает и к сердцу подступает. А тут его жена Танечка с детками приехала, Никита успокоился. 

Виктор Мережко:
— Она же приезжала ко мне и говорила: «Витька, ну найди мне мужика. Ну нет мужиков, ну как бабе, просто как бабе найди мужика». 
Я все-таки нашел ей мужика, очень смешного. Был главный инженер Ялтинского порта, армянин, он невысокого роста, с носом. Он отличался одной особенностью - ему показываешь палец, он начинает хохотать. Смешливый был до невероятного. Мы их проводили, такси вызвали. Она уехала, утром возвращается: «Вить, ну что ж ты за придурка такого мне дал? Ну приехали мы домой, выпили по 50 грамм водочки, а когда я разделась, он вообще от хохота упал. Я его прогнала отсюда». 
Она ждала любви и серьезных отношений с мужчиной, безусловно, ждала и хотела этого. Но крутой нрав и особый подход к мужчинам, особая требовательность, конечно, не давала ей возможности остановиться на ком бы то ни было. Были вот, и Саша Сурин пытался с ней жить, сын директора Мосфильма, режиссер хороший, и кто-то еще. Но не вытанцовывалось, нет, не получалось. 

Галина Польских:
— Я на седьмом месяце беременности вернулась в свою коммуналку. Звонил Владимир Николаевич Сурин, просил сохранить брак с сыном, но я после такого не могла. Только мы развелись, как Саша расписался с какой-то девушкой из Узбекистана, у которой, оказывается, был от него ребенок. В один прекрасный день Саша пошел за бутылочками на молочную кухню, встретил по дороге Нонну Мордюкову и в чем был отправился жить к ней.

А вскоре оставил и ее. Веселый и беспечный молодой человек, одетый по последней моде, он легко шел по жизни, меняя женщин и увлечения. 

Анна Итенберг, фоторедактор журнала «Советский экран»:
—  Нонна написала рассказ о своих отношениях с Андреем Мироновым. Она же успешно «баловалась» литературой. Рассказ тот назывался «Пуговка». В нем Мордюкова описала ни много ни мало интимное свидание с Андреем. Сделано это с огромным тактом и вкусом. А почему пуговка? У Миронова отрывается пуговица, кажется, от рубашки, и он начинает ползать по полу, ее искать. Глядя на эти суетливые движения, автор произведения вдруг понимает, что этот замечательный и красивый парень ей не нужен… Однако рассказ так и не был опубликован, говорят, Нонна Викторовна дала распоряжение напечатать его лишь после ее смерти. Так что, возможно, мы еще с ним познакомимся. 

Наталья Варлей:   
— У Мордюковой тогда был серьезный роман с певцом из Большого театра. Его отправили на стажировку в «Ла Скала», и вскоре Нонне донесли, что ее Толя завел там роман с молодой, как она выразилась, «сисястой» певицей. А Нонна Викторовна женщина резкая. Когда Толя вернулся из Милана, она собрала его чемодан, выставила за дверь и больше не пустила на порог, хотя и страдала страшно. Я позвонила как раз в тот момент. Ей действительно было не до нас.

Нонна Викторовна была очень влюбчивой, но ей всегда попадались не те мужчины. Она обо всех заботилась, моталась по стране с концертами, зарабатывала деньги, всех кормила. Может, у ее кавалеров возникало ощущение, что сама Мордюкова в заботе не нуждается — такая сильная, крупная. А может, это мы балуем мужиков? Я ведь не очень высокая и никогда не была крупной, что сути дела не меняло. Мне сразу же хотелось помочь возлюбленному, поддержать. Глядь, а он уже лежит на диване, как султан. В этом у нас с Мордюковой много общего.

Нонна Мордюкова, 2003:   
— А кто вам нравится из мужчин сегодняшней богемы?
— Я влюблена сейчас в Сергея Зверева. Мы лично не знакомы, но я ценю его талант, вкус, свежий ум. Еще меня возбуждают Федор Бондарчук - его так просто, голыми руками не возьмешь - и журналист Андрей Бабицкий, особенно его тембр голоса - он же прокуренный, как чертенок! Умный черт - Дмитрий Нагиев. Как он хорош, Боже мой! Очень необычный человек, интересный. Как он ругается в эфире - каждая фраза поражает!

Нонна Мордюкова:
— Пропорция мужиков удачных и неудачных одинакова во всех возрастах: что среди моих одногодков, что среди их сыновей — просто в меня, черт его знает почему, постоянно влюблялись мальчишки лет на 18 моложе (я, правда, мало на них реагировала). Вечно цеплялись какие-то неудавшиеся артисты, хлюпики, еще и гундосили, что у них денег нет, — думали, я буду их вывозить. «А ты иди на вокзал и вагон разгрузи», — одному раз сказала. 

— Сами-то вы часто влюблялись?
— Да нет — много лет уходило на одного пациента... 

— А мне ведь многого не надо было, я же не какая-нибудь там графиня Ростопчина. Всего-то и хотелось — чтоб внимательный был да чтоб часть ноши семейной на свои плечи взял... Не случилось. Ну и ладно. Переживем и это.

— А может, потому «не случилось», что характер, Нонна Викторовна, у вас сильный, независимый? Мужчины этого страх как боятся...
— Как мне надоело слышать, что я сильная. Ну в чем, скажите, это выражается? Что профессией досконально овладела? Что работы никакой, в том числе черной, не боюсь? Что полмешка пшеницы поднять могу? Я ведь пугливая, как курица, опять же, плаксивая, обидчивая, по кабинетам высоким ходить боюсь... Да мягкая я, как воск, только надежной мужской руки не встретилось. Успокаиваю себя только тем, что другим, возможно, повезло больше...

А жить тихонько, средненько в творческом плане — оно, может, и лучше. Я не буду называть актрис, у которых судьба в кино не очень сложилась, но зато теперь я к ним прихожу согревать душу. Такая известная — к неизвестным. У них, у неизвестных, налажен быт, у них верные мужья, дачи, огороды, машины, дети правильно воспитаны... Наверное, во второй половине жизни человеку (а тем более женщине) хочется тихой, уютной, размеренной жизни.

— Я, если честно, не правильных люблю и хороших, а таких, у кого в душе что-то булькает, и пускай судьба то нахмурится, то рассмеется, то накажет, то закроет на твое озорство глаза — главное, чтобы в тебе была жизнь. 


Людмила Лисина, названая дочь Лиозновой:
— Например, Татьяна Михайловна часто говорила про любимую свою Нонну Мордюкову: «Не родился еще мужик ее объема! Ее достойный!»

Наталья Мордюкова-Катаева:
— Она мне говорила: «Наташ, наверное, мой мужик погиб на фронте, когда была война. А нынешние какие-то мелкие…».
— Это она про кого так отзывалась?
— Про тех мужчин, с которыми пыталась строить семью после развода со Славой Тихоновым. И про Бориса Андроникашвили, и про Владимира Сошальского. 

— Ее никогда не прельщали в мужчинах ни богатство, ни высокое положение. Однажды ученый, академик, предложил ей выйти за него замуж, прислал письмо на «Мосфильм»: «Нонна Викторовна, у меня квартира, дача, машина, будете гулять на свежем воздухе, цветы нюхать».

«Как может женщина согласиться выйти замуж за машину, квартиру и дачу? Да пропади все пропадом, когда сердце пусто!» — сказала тогда Нонна.

И в этом ее не упрекнешь, сестра всю жизнь прошла с искренним горячим сердцем.


Наталья Мордюкова-Катаева:
— Через много лет после развода с Нонной, уже в конце жизни, Слава Тихонов лежал в Кремлевской больнице в одной палате с Роланом Быковым, которого приходила навещать жена, Лена Санаева. И вот однажды, послушав их разговор, Слава вздохнул: «Если бы в свое время я так говорил с Нонной, как сейчас вы друг с другом, она бы от меня никогда не ушла». Санаева рассказала нам с Нонной об этом эпизоде. После чего сестра стала вдруг задумываться: «Взять бы Славу сюда. Но он же не пойдет, гордый!» Видимо, со временем все размолвки, случавшиеся между ними, забылись, и вспоминалось только хорошее. Ведь что ни говори, а из всех мужей Нонны Тихонов был лучшим. С ним она счастливее, чем с остальными, жила. 

Татьяна Мордюкова:   
— В тот же день к Нонне приехала корреспондентка, которая брала интервью и у Славы. Она рассказала, что тот сидел на даче один в какой-то рваненькой рубашке. Журналистка задала ему вопрос:
— А как вы здесь питаетесь?
— Ну, сегодня поем то, что вы привезли.
Услышав такое, Нонна тут же набрала его номер:
— Славочка, может, ты переедешь к нам? Мне Наташа помогает и тебя не оставит.
— Уже слишком поздно...
— Ты прости меня...
— И ты прости...
На том они и расстались. Теперь — навсегда.
Порыв Нонны был абсолютно естественным. Я как никто из сестер знаю об этой ее черте — бросаться на помощь в трудных ситуациях. 

Наталья Мордюкова-Катаева:    
— Думаю, и у Славы после этого разговора груз с сердца упал. Другим своим бывшим мужьям она бы не позвонила. А тут… Такой самый яркий кусок жизни, самое первое молодое чувство. Нонна в конце жизни поняла: вот молодость, Славка, еще такой неопытный юнец, - вот это было счастье. А остальная часть жизни – сплошные надежды, мытарства и разочарования. 


Нонна Мордюкова:   
— А какая из ролей Вячеслава Васильевича наиболее точно передает его характер?
— А он на себя ни в одной не похож! Хотя играл всегда здорово! Каждую роль раскрашивал разными красками. Но ему все партийные работники да передовики в том или ином смысле попадались, а он не такой... Больше всего он реальный похож на главного героя картины "Дело было в Пенькове". Там он такого простого парня играл - загляденье! Слава всегда был щедрым, мог последнюю рубашку отдать...

Никита Михалков:   
— А не было ли вообще противоречия между большинством киногероев Тихонова и его собственной природой? Чем в более твердокаменную оболочку его заключали, тем явственнее проступала изнутри мягкость, чтобы не сказать — слабость…
— Абсолютно точно. Мне тоже казалось, что он был человеком слабым. Может быть, поэтому его внешность доводили до такого позитивно-гармонично-плакатного образца. И, надо отдать ему должное, он, будучи по жизни, на мой взгляд, скорее, упрямым, нежели сильным, достаточно убедительно играл сильных героев. Я же, приглашая Вячеслава Васильевича в «Утомленные солнцем», исходил именно из его мягкости. Мне нужен был странный, милый, наивный хитрован.
— Так наивный или хитрован?
— А вот как раз и то, и другое. Человек, чьи хитрости безвредны и очевидны. «Что-то стало прохладно, боюсь простудиться. Налейте-ка мне коньячку»…
— Вы близко общались с Нонной Мордюковой. Бывало, что она резко отзывалась о своем первом муже?
— Никогда. Она была по отношению к Тихонову сдержанно-иронична. Не любила распространяться на эту тему, но обида в ней жила — я это чувствовал. Между ними, думаю, существовала и актерская ревность: Тихонов — любимец, обласкан, по палитре ролей более именит — играл классику, Мордюковой с этим меньше повезло. Но главное, конечно, — она не могла простить ему сына. Не смерть сына — мы с Нонной работали еще до трагедии, — но какую-то оставленность. Считала, видимо, что Вячеслав Васильевич перед сыном не прав…

Нонна Мордюкова, 2001:   
— И стала меня одолевать тоска по Тихонову. Или потому что он первый. И я была первая. И сейчас, пускай хоть он суховатый был, хоть одно слово в неделю произносил. Вот просто думаю: эх, как нам сойтись бы. Но я знаю, что этого уже никогда не будет. Это я так с вами говорю.
Я ему зачем? А он меня ненавидит. Он думает, что я предала его. А я-то знаю, кто предал. Это нереально. Нет, это никому не нужно. Причем жена у него есть, он же женат. Нет. А так, думаю, вернуть бы, я бы по-другому все вырулила.

Нина Гребешкова:
— Сколько раз Славу Тихонова то погладит, то распатронит так, что я в ужас приходила - как Вячеславу Васильевичу такое можно говорить! А потом в конце жизни говорит, что любила только его одного.

Наталья Гвоздикова:    
— А вот о первом своем муже Нонна Викторовна вспоминала часто. Что интересно, Тихоновым или Славой его почти не называла, чаще говорила примерно так: «Когда я была женой Штирлица...» Мордюкова очень жалела, что они разошлись: «Как же глупо все между нами получилось! Мы были молоды, ни я, ни он не знали жизни по-настоящему, вот и не ценили то, что имеем. А как хорошо было бы сегодня жить вместе со Славой, оставаться его женой. Жаль, что этого уже не вернуть».

Эта сильная женщина, несмотря на возраст и печальный личный опыт, продолжала мечтать о романтических чувствах, о достойном человеке, который сделает ее счастливой.

Журналист Олег Перанов о последних годах Вячеслава Тихонова:
— Он любил пересматривать свои фильмы один, он в этом признался. Он смотрел фильмы, у него были записи. Он смотрел фильмы и плакал. И вообще, когда мы с ним встретились, он очень много плакал.

Вячеслав Тихонов, 2009:   
— Вячеслав Васильевич, грядет годовщина смерти Нонны Мордюковой. Вы не пересмотрели свое отношение ко всему, что между вами было, к ней?
— Мне нечего сказать. У нее была своя жизнь, у меня своя. Даже в творчестве нас связывала только «Молодая гвардия». А потом она снималась у своих режиссеров, а я у других. У нас не было ничего общего.  
— Вам жаль, что ее больше нет?
— Я не хочу об этом говорить...

Леонид Павлючик:   
— Всю жизнь Нонна Мордюкова вела диалог, после развода, «заочный», с Вячеславом Тихоновым. Обвинения, оскорбления его - это была попытка зацепить его внимание, вернуть его внимание хотя бы. Он все-таки оставил глубокий след в ее душе, об остальных мужчинах она говорила через запятую. 

Могу сказать одно – Тихонов занимал огромное место в душе, в памяти, в мыслях Нонны Мордюковой. Однозначно – ни один мужчина не прошел так сильно через ее жизнь, как Вячеслав Тихонов. Ни об одном мужчине она так много не думала, не говорила, как о Вячеславе Васильевиче. Мне кажется, что под конец жизни Нонна Викторовна жалела, что рассталась с Вячеславом Васильевичем и сказала в его адрес немало несправедливых слов. Поскольку Тихонов был настоящим джентльменом, то о своих любовных победах или поражениях молчал.

Источники: Нонна Мордюкова «Записки актрисы», «Не плачь, казачка», Наталья Тендора Биография Вячеслава Тихонова, Федор Раззаков Богини советского кино, 7 Дней, YouTube, Экспресс-газета, Комсомольская правда и другие